Василий Ботики Восемь минут свободы Роман Василия Гроссмана «Жизнь и судьба» был арестован госбезопасностью СССР в тот самый год. когда в журнале -Новый мир» была напечатана повесть Александра Солженицына «Один день Ивана Денисовича». <...> Ныне Василий Гроссман стал на Западе сенсацией, как ранее - Солженицын. <...> Имена Гроссмана и Солженицына звучат рядом, особенно часто в европейской прессе, принявшей последнюю книгу Гроссмана как крупнейшее событие литературной, и не только литературной, жизни. <...> Наверное, это не заслуживало бы внимания (История в наших подсказках не нуждается), если бы не одно обстоятельство, по крайней мере, странное: книгу-арестанта, погибшую, казалось, навсегда - были изъяты, как известно, не только вес экземпляры рукописи н черновики, но даже копирка.-т а к у ю книгу русская эмигрантская пресса постаралась не заме - тить . <...> Младенческая «игра в жмурки» длилась целых пять лет. с 1980-го до конца 1984-го. пока внимание русского читателя к книге Василия Гроссмана не привлек иноязыч - ны й мир. назвавший роман «Жиэнь и судьба» романо м века . <...> Главный герой романа «Жиэнь и судьба» - свобода . <...> Никакая цензура не могла бы купировать, «сократить» этого героя, ибо он жив в каждом, без преувеличения, образе, он пульсирует - страхом и болью о потерянной свободе, памятным глотком свободы, жаждой воли вольной. <...> Заглавный герой, или тема свободы, раскрывается со страстью и без умолчаний в предсмертной исповеди, на лагерной больничной конке, революционера Магара. <...> От Аввакума д о Ленина наша человечность и свобода, - продолжают герои Гроссмана, - партийны, фанатичны, безжалостно приносят человека в жертву абстрактной человечности. <...> Может быть, именно это, чеховское, «пусть Бог посторонится», несозвучное взглядам русской эмигрантской прессы, и привело се в некоторую оторопелость. <...> «.Странная случайность, вдруг подумал он, внезапная мысль пришла к нему, когда ум его был далек от мыслей о науке, когда захватившие <...>