М. Лозинский
Валерий Брюсов и его перевод "Давида Сасунского"
Выступление в г. Ереване на праздновании тысячелетия эпоса "Давид Сасунский" (сентябрь 1939
г.)
Мастерство перевода.М., Советский писатель, 1959
OCR Бычков М. Н.
В Советском Союзе праздник всякой национальной литературы, подобный тому, в котором мы
участвуем, превращается в праздник братства всех его литератур. Осязаемым и непреходящим символом
этого братства остаются научные исследования на многих языках, остаются популярные статьи и книги,
остаются переводы литературных памятников одного советского народа на языки других советских
народов.
Каждый такой праздник служит взаимному ознакомлению, взаимному обогащению
национальных литератур.
Почетна заслуга писателей и ученых, отдающих свои силы великому делу сближения народов,
перекрестного оплодотворения искусств и культур.
На торжественном празднике армянской культуры, который мы Сейчас справляем, наш долг -
почтить благодарным словом память русского поэта, который больше, чем кто-либо иной, сделал для
того, чтобы русскому народу и всем, кто читает по-русски, раскрылись во всем блеске неисчерпаемые
сокровища армянской поэзии. Этим поэтом был Валерий Брюсов.
"Вряд ли я ошибусь, - писал Брюсов в 1916 году, - если скажу, что армянская поэзия, особенно
поэзия прошлых веков, составляет для большинства русских читателей то самое, что на старинных
географических картах означалось белым местом с лаконической надписью: "terra incognita" - область
неведомая".
В положении таких читателей был, по его признанию, и сам Брюсов.
Когда в дни империалистической войны, летом 1915 года, представители Московского
армянского комитета обратились к нему с просьбой взять на себя редактирование сборника,
посвященного армянской поэзии в русском переводе, он ответил решительным отказом. "С одной
стороны, - писал он впоследствии, - мне представлялось невозможным редактировать книгу,
относящуюся к той области знания, которая мне едва знакома; с другой (сознаюсь в этом откровенно) -я
не предвидел, чтобы подобная работа могла дать что-либо важное, что-либо ценное мне самому".
В конце концов, он решил приступить к работе, сначала в виде опыта.
И здесь мы еще раз должны подивиться той суровой требовательности, с которой Брюсов
относился к себе, тому сознанию литературной ответственности, которое было ему присуще.
Прежде чем взяться за труд переводчика и составителя книги, он прочел, по его словам, целую
библиотеку книг на разных языках (русском, французском, немецком, английском, латинском,
итальянском), ознакомился с армянским языком и с тем из армянской литературы, что мог найти в
переводе. Эти кабинетные занятия завершились путешествием в Армению.
Готовясь к составлению армянской антологии, Валерий Брюсов проделал огромный труд.
"Побудить к этому, - рассказывает он нам, - могло лишь одно: то, что в изучении Армении я нашел
неиссякаемый источник высших, духовных радостей, что, как историк, как человек науки, я увидел в
истории Армении - целый самобытный мир, в котором тысячи интереснейших, сложных вопросов
будили научное любопытство, а как поэт, как художник, я увидел в поэзии Армении - такой же
самобытный мир красоты, новую, раньше неизвестную мне вселенную, в которой блистали и светились
высокие создания подлинного художественного творчества. И работа, начатая мною неохотно, принятая
мною как одна из очередных литературных задач, какие мы, писатели по профессии, должны бываем
иногда выполнять, постепенно превратилась для меня в заветное, страстно любимое дело, которое заняло
все мои помыслы, которому я уже мог отдаться, и не мог не отдаться всей душой".
Когда Валерий Брюсов, этот многоопытный Одиссей, в своих плаваниях посетивший, казалось,
все побережья мировой литературы, проник в глубь Армении, он был поражен, и рассказ его о том, что
он увидел, звучит неподдельным восторгом.
"Народная армянская поэзия, - пишет он, - принадлежит к числу наиболее замечательных среди
Стр.1