ИСТОРИЯ ЗНАМЕНИТЫХ ЦИТАТ Грозный, клюква и стакан самовара В 1910 году в петербургском театре пародии ´Кривое зеркалоª была поставлена пьеса Бориса Гейера под увлекательным названием ´Любовь русского казака. <...> Сенсационная французская драма с убийством и экспроприацией из жизни настоящих русских фермеров в одном действии с вступлениемª. <...> Гдето ´около СанктМосковии на берегу Волгиª девица Аксенка, которую насильно выдают замуж за казака, со слезами на глазах вспоминает, как сидела со своим любимым Иваном ´под развесистыми сучьями столетней клюквыª. о «развесистую клюкву» придумал не Гейер. <...> В «Толковом словаре русского языка» под редакцией Ушакова (1934) сообщалось, что это выражение пошло от описания России, в котором «поверхностный автор-француз пишет, что сидел под тенью величественной клюквы». <...> Этим французом обычно считали Александра Дюма-отца, побывавшего в России в 1858–1859 годах. <...> Однако в знаменитом справочнике Ашукиных «Крылатые слова» (1955) версия об авторстве Дюма решительно отвергалась. <...> Сначала было выражение «а l’ombre d’une klukva» («под сенью клюквы») – смесь французского с нижегородским. <...> Мы встречаем его у Михаила Каткова, самого влиятельного публициста эпохи Александра II и Александра III. <...> В передовице редактируемых им «Московских ведомостей» от 16 ноября 1871 года цитировалась статья о Москве, опубликованная в популярном парижском еженедельнике «L’Illustration» («Иллюстрация»). <...> Здесь «самым древним из религиозных памятников, построенных в ограде Кремля», был назван незавершенный к тому времени долгострой – храм Христа Спасителя, никакого отношения к Кремлю не имеющий. <...> Ярый русский патриот Катков не упустил случая подколоть французов: «Пахнуло на нас теми блаженными временами, когда французский турист рассказывал, как он в России сидел а l’ombre d’une klukva. <...> ». Н Место безымянного «французского туриста» вскоре занял Дюма-отец. <...> В 1879 году из Петербурга в Нью-Йорк был прислан Александр Павлович Лопухин <...>