Жизни наперекор

Марлинский (из письма Бориса Годунова) I Александр Бестужев проснулся. <...> И сразу же предстала вся неприглядная явь: да, он -разжалованный солдат, он лежит на жестких казарменных нарах полуроты 10-го Грузинского линейного полка в далеком захолустном Дербенте. <...> Всем существом своим Александр Бестужев еще находился там, в Петербурге, на Сенатской площади, как секунду тому назад -- во сне. <...> И впереди рот московцев, с обнаженной саблей в руке, идет он, штабс-капитан лейб-гвардии драгунского полка Александр Бестужев. <...> Московцы не знают его, но именно он, Александр Бестужев, сумел вывести из казарм и ведет на Сенатскую площадь московцев, на которых надеялись менее всего, но которые первыми из Петербургского гарнизона все-таки двинулись против царя. <...> Николай и Михаил, "картечные братья", как называл их Александр, очутились в далекой Чите, а сам Александр Бестужев сначала томился в мрачных крепостных казематах форта Слава в Финляндии, а потом царь выслал его на поселение в холодную Якутию. <...> Уезжал в "теплую Сибирь", как называли Кавказ, потому что и на Кавказ теперь ссылали всех разжалованных офицеров и штрафных солдат. <...> Бывший лейб-драгунский штабс-капитан Александр Бестужев стал рядовым пехотного полка. <...> Разжалованных, подобных Бестужеву, оказалось в Тифлисе немало, но никто из них не возбуждал собою стольких разговоров, как Бестужев. <...> И не забывал предписаний графа Бенкендорфа относительно разжалованных: иметь строгое и неусыпное наблюдение за тем, чтобы они не могли распространять между товарищами "каких-либо вредных толков". <...> Бестужева определили рядовым в 10-й Грузинский линейный гарнизонный полк в город Дербент. <...> Потому и назвали его Дербент: "дер" поперсидски -- дверь, а "бенд" -- засов. <...> Дербент неширокой полосой растянулся по скату горы, круто подымающейся над морем. <...> На самой макушке западного уступа горы возвышалась цитадель Нарын-Кале с четырьмя бастионами <...>