В середине семидесятых годов, в самый разгар охоты за диссидентами, в книге
неизвестного мне автора Н. Решетовской <...> я прочитал сообщение о том, что летом 1946 года
в нашем городе в течение примерно года находился в заключении А. И. Солженицын. <...> По
словам автора, как оказалось, его первой жены, в Рыбинске Солженицын «работал
математиком». <...> Ржезача «Спираль измены
Солженицына» уже говорилось о том, что в 1946-47 годах Солженицын находился здесь в
колонии и даже не «сидел», а, как пишет автор, «побывал (это что-то вроде «приехал на
побывку сам по себе») в лагере». <...> Когда в городской газете появилось известное теперь уже письмо нашего земляка
Юрия Кублановского и небольшое стихотворение его, посвященное городу детства, я
решился написать ему, мало надеясь на ответ. <...> И.
в Рыбинске не преподавал, это апокриф, а лишь был в апреле 47-го (как раз, когда я
родился, вот же бывают совпадения) на пересылке в «Софийке» (и благодарно вспоминает
пересыльную, а некогда монастырскую баню)... <...> Примерно в это же время в журнале «Новый мир» начал печататься роман
Солженицына «Архипелаг Гулаг». <...> Энциклопедией
большевистского беспредела или энциклопедией стойкости человеческого духа? <...> Прочитав первые главы книги, я обнаружил косвенный, хотя и неполный ответ на
вопросы, посланные со следующим письмом к Кубланов-скому для А. И. Солженицына. <...> В одном месте Солженицын пишет: «В льготных случаях бывало так, что заключенных
выгружали из вагонов на станцию назначения; тут же, близ полотна, ставили на колени (это
— от побега, но получалось — для молитвы ОСО) и тотчас же прочитывали им приговоры. <...> Бывало иначе: приходящие в Переборы в 1938 году этапы не знали ни своих статей, ни
сроков, но встречавший их писарь уже знал и тут же находил в списке: СВЭ — пять
лет». <...> В произведениях писателя Солженицына так же, как и у других авторов, открывавших
в свое время для нашего читателя эту ошеломляющую тему (например, Варлам Шаламов),
постоянно присутствует намек <...>