Андрей Белый
Котик Летаев
---------------------------------------------------------------------------Белый
Андрей. Старый Арбат: Повести.- М.: Моск. рабочий, 1989.(Литературная
летопись Москвы).
OCR Бычков М. Н. mailto:bmn@lib.ru
---------------------------------------------------------------------------Посвящаю
повесть мою той, кто работала
над нею вместе со мною -
шепотом...
- Знаешь, я думаю, - сказала
-
что
вспоминаешь,
когда
- посвящаю Асе ее
Наташа
вспоминаешь,
все вспоминаешь, до того
довспоминаешься, что помнишь то, что было еще
прежде, чем я была на свете...
(Л. Толстой. "Война и мир". Том II)
ПРЕДИСЛОВИЕ
Здесь, на крутосекущей черте, - в прошлое я бросаю немые
взоры...
Мне - тридцать пять лет: самосознание разорвало мне мозг и
и
кинулось
долгие
в
детство; я с разорванным мозгом смотрю, как дымятся мне клубы событий; как
бегут они вспять...
Прошлое протянуто в душу; на рубеже третьего года встаю пред собой; мы
- друг с другом беседуем; мы - понимаем друг друга.
Прошлый путь протянулся отчетливо: от ущелий первых младенческих лет до
крутизн этого самосознающего мига; и от крутизн его до предсмертных ущелий -
сбегает Грядущее; в них ледник изольется опять: водопадами чувств.
Мысли этого мига тронутся мне вдогонку лавиной; и в снежном
померкнет такое мне близкое, над головою висящее небо: изнемогу
крутне
я
над
пропастью; путь нисхождения страшен...
Я стою здесь, в горах: так же я стоял, среди гор, убежав от
далеких, от близких; и оставил в долине - себя самого, протянувшего
людей; от
руки...
к далеким вершинам, где: -
- каменистые пики грозились; вставали под небо;
перекликались друг с другом; образовали огромную полифонию: творимого
космоса; и тяжковесно, отвесно - громоздились громадины; в оскалы провалов
вставали туманы; мертвенно реяли облака; и - проливались дожди; бегали
издали быстрые линии пиков; пальцы пиков протягивались, лазурные многозубия
истекали бледными ледниками, и нервные, бледные линии гребнились повсюду;
жестикулировал и расставлялся рельеф; пенились, проливались
потоки с
огромных престолов; и говор громового голоса сопровождал меня всюду: по
часам плясали в глазах на бегу: стены, сосны, потоки и пропасти, камни,
кладбища, деревеньки, мосты; пурпур трепаных мхов кровянил все ландшафты;
крутни мокрого пара стремительно выбегали в расколах громадин; и - падали:
между водою и солнцем; обдавал танцующий пар; начинал хлестать мне в лицо;
облако падало под ноги: в космы потока пряталась бурно бившая пена под
молоком; но под ним все: - дрожало, рыдало, гремело, стенало и пробивалось в
редеющем молоке теми же водными космами...
Я стою здесь, в горах: и потоки все те же -
- с на краю их
старыми, деревянно
резными домами подножной деревни и с
колоколенькой; "клянчат" звонкие колокольца коров неугомонно и весело - в
серо-черном, в обсвистанном, ветром облизанном мире, где бросаются сосны
приступом на чистейшие ледники, чтоб... разбиться о стену; вот подбросилась
последняя сосенка; и - повисла; вон бегущие ветры в ветвях разрешаются в
свисты под черным ревом утесов; вон - гортанный фагот... меж утесами...
углубляет ущелье под четкими, чистыми гранями серых громад; вдруг почудятся
звуки оттуда: серебристых арфистов, цитристов; там - алмазится снег; там,
оттуда - посмотрит тот с_а_м_ы_й (а к_т_о - т_ы н_е з_н_а_е_ш_ь); и - т_е_м
с_а_м_ы_м в_з_г_л_я_д_о_м (каким - ты не знаешь) посмотрит, прорезав
покровы природы; и - отдаваясь в душе: исконно-знакомым, заветнейшим,
незабываемым никогда...
Я стою здесь, в горах: меня ждет - нисхождение; путь
нисхождения
страшен...
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Мысли этого мига тронутся мне вдогонку лавиной; и в снежном
потускнеет такое мне близкое, над головою висящее небо: изнемогу
пропастью.
крутне
я
над
Через тридцать пять лет уже вырвется у меня мое тело...
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Восхождение - благодатно: в нем укрыт счет стремнинам; в воспоминании,
как не бывшие, - они стоят: вот и вот.
Здесь и здесь ты бывал: здесь и здесь. Как же ты не сорвался?
В воспоминании сам с собой говорю: - здесь, на крутосекущей черте: -
-
"Под ногами все то, что когда-то болезненно из тебя вырастало и
что было тобою;
- "что мертвым камнем отваливалось и твердилось утесами...
- "Природа, тебя обстающая, - ты; среди ее угрюмых ущелий ты мне
виден, младенец...
- "Ты, как я: ты - еси; мы друг в друге - узнали друг друга: все,
что было, что есть и что будет, оно - между нами: самосознание - в
объятиях наших..."
. . . . . . . . . .
Самосознание, как младенец во мне, широко открыло глаза и сломало все -
до первой вспышки сознания; сломан лед: слов, понятий и
смыслов;
многообразие рассудочных истин проросло и охвачено ритмами; архитектоника
ритмов осмыслилась и отряхнула былые мне смыслы, как мертвые листья; смысл
есть жизнь: м_о_я ж_и_з_н_ь; она - в ритме годин: в жестикуляции, в мимике
мимо летящих событий; слово - мимика, танец, улыбка.
Понятия - водометные капли: в непеременном кипении, в
смыслов они, поднимающем радугу из них встающего мира; объяснение - радуга;
в танце смыслов - она: в танце слов; в смысле, в слове, как в капле, - нет
радуги...
. . . . . . . . . .
Самосознание, как младенец во мне, широко открыло глаза.
Вижу там: пережитое - пережито мной; только мной; сознание
сместись оно, осиль оно тридцатидвухлетие это, - в точке этого мига
детства; и мы - обнимаемся:
- "Здравствуй, ты, странное!"
1915 г. Октябрь
Гошенен - Амстэг - Глион - С. Морис
ГЛАВА ПЕРВАЯ
БРЕДОВЫЙ ЛАБИРИНТ
детства, -
детство
узнало б себя: с самосознанием оно слито; падает все между ними; листопадами
носятся смыслы слов: они отвалились от древа: и невнятица слов вкруг меня -
шелестит и порхает; смыслы их я отверг; передо мной - первое
сознание
обсевшими
церковною
преломлении
Стр.1