В. Г. Белинский
Стихотворения М. Лермонтова
Белинский В. Г. Собрание сочинений. В 9-ти томах.
Т. 3. Статьи, рецензии и заметки. Февраль 1840 -- февраль 1841.
Подготовка текста В. Э. Бограда.
М., "Художественная литература", 1976
OCR Бычков М. Н.
СТИХОТВОРЕНИЯ М. ЛЕРМОНТОВА. Санкт-Петербург. В тип. Ильи Глазунова и К0. 1840. В
12-ю д. л. 108 стр.
Эта небольшая красивая книжка, с таким простым и коротким заглавием, должна быть самым
приятным подарком для избранной, то есть образованнейшей части русской публики. Хотя большая
половина стихотворений г. Лермонтова и была уже напечатана в "Литературных прибавлениях к
"Русскому инвалиду"" (1838) и особенно в "Отечественных записках" 1839 и 1840 годов, но,-- не говоря
уже о том, что целая треть книжки состоит из пьес, нигде но напечатанных и совершенно неизвестных
публике,-- кому не приятно иметь все стихотворения даровитого поэта собранными в одну книжку и этим
избавиться от труда искать их то в том, то в другом нумере журнала или газеты? Несмотря на то, что г.
Лермонтов начал свое поэтическое поприще еще так недавно, не дальше, как с 1837 года1, имя его уже
громко огласилось на святой Руси, и его юный, могучий талант нашел не только ревностных почитателей
и жарких поборников, но и ожесточенных врагов -- честь, которая бывает уделом только истинного
достоинства и несомненного дарования. Что талант Лермонтова так скоро приобрел себе много
пламенных поклонников, это нисколько не удивительно: огнистый Сириус заметен и на усеянном
звездами небе, а яркая звезда таланта Лермонтова блистает почти на пустынном небосклоне, без
соперников по величине и блеску, даже без этих звездочек, которые бесчисленностию выкупают свою
микроскопическую малость и своим множеством умеряют лучезарное сияние главного светила. Правда,
талант Лермонтова не совсем одинок: подле него блестит в могучей красоте самородный талант Кольцова;
2 светится и играет переливными цветами грациозно-поэтическое дарование Красова...3 После них можно
было бы указать и еще на два, на три имени: у того много чувства, у этого попадаются хорошие стихи, а
вон тот подавал когда-то хорошие надежды; но тот одиосторонен и нередко странен, этот написал всего
два-три стихотворения, а о многих, недавно еще шумевших, уже не слышно, как будто бы их и совсем не
было... В результате все-таки остается одно: небосклон пустынен!.. Здесь мы должны сделать оговорку,
имея в виду людей которые пробиваются век свой чужими недомолвками, как насущным хлебом: говоря о
Лермонтове, мы разумеем современную русскую литературу, от смерти Пушкина до настоящей минуты,
и, не находя в ней соперников таланту Лермонтова, разумеем собственно стихотворцев-поэтов, а не
прозаиков-поэтов, между которыми Лермонтов опять-таки, как Сириус между звездами, потому только,
что первый и великий прозаик-поэт русской литературы, с которым Лермонтов не приобрел еще прав и
быть сравниваемым, ничего не печатает со времени смерти Пушкина: читатели поймут, о ком мы
говорим...4
Относительно же того, что талант Лермонтова в такое короткое время успел нажить себе
ожесточенных и непримиримых врагов, это также понятно. Разумеется, эти враги составляют ту часть
публики, которая должна называться собственно "толпою"; ненависть этих господ очень понятна: поэзия
Лермонтова для них -- плод слишком нежный и деликатный, так что не может льстить их грубому вкусу,
на который действует только слишком сладкое, как мед, слишком кислое, как огуречный рассол, и
слишком соленое, как севрюжина. Эти господа чувствуют непреодолимую антипатию даже и к тем
людям, которые восхищаются талантом Лермонтова, и они бранят их, как служители своих господ,
которые устриц предпочитают трактирной селянке с перцем5. Из всех страстей человеческих сильнейшая
-- самолюбие, которое, будучи оскорблено, никогда не прощает. Но чем же скорее всего может быть
оскорблено самолюбие ограниченного человека, как не сознанием своего бессилия понять недоступное
его разумению? Что может быть досаднее и тяжеле, как не сознание своего невежества или своей
ограниченности?.. Здесь мы очень кстати можем заметить мимоходом, что по этой же самой причине и
"Отечественные записки" имеют так много и таких ожесточенных врагов даже между людьми, которые,
браня их, все-таки каждую книжку их прочитывают от доски до доски. Особенное неблаговоление этих
Стр.1