Василий Андреевич Жуковский
"Радамист и Зенобия", трагедия в пяти действиях, в стихах, сочинение Кребильйона.
Перевел с французского С. Висковатов
Русские писатели о переводе: XVIII-XX вв. Под ред.Ю. Д. Левина и А. Ф. Федорова.
Л., "Советский писатель", 1960.
OCR Бычков М. Н.
Переводить стихотворца может один только стихотворец.-- "Какая премудрость! -- воскликнет
читатель.-- Конечно, хотите вы нам сказать, что Родев концерт может разыгрывать один только тот, кто
умеет играть на скрыпке? Благодарим за открытие!" -- Государи мои! нам надобно объясниться. Всякий
скрыпач охотно согласен будет, в удовольствие ваше, проскрыпеть на скрыпице своей Родев концерт,
если вы возьмете на себя труд учтивым образом уговорить его на этот подвиг. Но я желаю знать, будете
ли вы слушать этого виртуоза с тем восхищением, которое производила в вас Родева скрыпка,
одушевленная его дарованием? Чтоб заменить для вас Роде, надобно, если не ошибаюсь, иметь не одни
беглые пальцы его, но вместе и его душу. Переводя стихотворца, весьма полезно присоединить к
основательному понятию о рифмах богатых и бедных, о цезуре, о грамматике, о том языке, с которого
переводишь, и еще о том, на который переводишь, и дарование стихотворное -- и чем оно ближе к
дарованию образца, тем лучше для подражателя; но я позволяю себе думать, что оно непременно должно
быть с ним одинаково.-- "А что называете вы дарованием стихотворным?" -- Способность воображать и
чувствовать сильно, соединенную с способностию находить в языке своем такие выражения, которые
соответствовали бы тому, что чувствуешь и воображаешь! Например: вам угодно обогатить русский язык
превосходным стихотворением иностранным -- трагедиею, баснею, одою, поэмою. Прежде нежели вы
решитесь на ужасное и невозвратное чернилопролитие -- исповедайтесь перед самим собою
чистосердечно в благодетельном уверении, что бог парнасский вас слышит, что пред очами его никакая
стихотворная совесть закрыта быть не может; спросите у себя: чувствую ли я в душе своей тот пламень,
которым наполнена душа моего поэта, видимая в его сочинении? Могу ли с необыкновенною живостию,
со всех сторон, со всеми оттенками, заметными для одного только стихотворного взора, представлять
себе тот предмет, который в подлиннике моем изображен с таким превосходством? Чувствуешь,
можешь, скажет вам совесть. Спросите в другой раз, в третий -- она повторит ответ свой. Тогда
прибавьте еще несколько вопросов, менее важных -- однако важных: знаю ли я грамматику? знаком ли с
хореями, ямбами и даже анапестами? имею ли разборчивое ухо, легко оскорбляемое скрыпом и визгом
проклятых от Аполлона слов? враг ли я бомбаста? {}
противна ли мне галиматья, и прочее и прочее. И если ваша совесть опять не усумнится сказать, что вы, с
одной стороны, имеете все вышеозначенные добродетели грамматические, синтаксические и
просодические, а, с другой -- совершенно чисты от всякого поползновения на галиматью, бомбаст и
прочие смертные грехи стихотворцев,-- то вам останется только очинить перо, не пожалеть чернил, и я
уверяю вас, что все патриоты, люди со вкусом, порадуются на вашего новорожденного младенца и вам
от всей души пожелают прилежания и плодовитости. Скажу вам, если вы не знаете -- но вы без сомнения
уже это знаете -- что переводчик стихотворца есть в некотором смысле сам творец оригинальный.
Конечно, первая мысль, на которой основана здание стихотворное, и план этого здания принадлежат не
ему -- и надобно признаться, что план -- великое, едва ли не главное дело, особливо в эпической поэме,
трагедии, комедии, ибо от него зависит действие целого -- но, уступив это почетное преимущество
оригинальному автору, переводчик остается творцом выражения, ибо для выражения имеет он уже
собственные материалы, которыми пользоваться должен сам, без всякого руководства и без всякого
пособия постороннего.-- "А выражения автора оригинального?" -- Их не найдет он в собственном своем
языке; их должен он сотворить. А сотворить их может только тогда, когда, наполнившись идеалом,
представляющимся ему в творении переводимого им поэта, преобразит его, так сказать, в создание
собственного воображения; когда, руководствуемый автором оригинальным, повторит с начала до конца
работу его гения -- но сия способность действовать одинаково с творческим гением не есть ли сама по
себе уже творческая способность? Чтоб перевесть искусно Лафонтеневу басню, необходимо надобно
Стр.1