"Гражданин", No 20, 1873
Оригинал здесь -- http://smalt.karelia.ru/~filolog/grazh/1873/14mayN20.htm
ЗАМѢТКИ О ТЕКУЩЕЙ ЛИТЕРАТУРѢ {*}.
{* См. "Гражданинъ" NoNo 15-16, 18, 19.}
IX.
Проповѣдь европейскаго просвѣщенiя -- вотъ главная и общая задача нашей журналистики.
Казалось бы -- какая ясная, прямая цѣль, какой благодарный, обѣщающiй всякiе успѣхи трудъ! Намъ
говорятъ, что Европа богата умомъ, опытомъ, дѣятельностiю, что въ ней живутъ и зрѣютъ великiя мысли;
значитъ, стоитъ только черпать изъ этого источника, стоитъ только разъ обратиться къ нему всею душою,
и мы должны быть вѣчно богаты идеями, и наши журналы должны быть полны живѣйшаго интереса. А
между тѣмъ они ужасно скучны, и наши проповѣдники Европы сами тоскуютъ, сами ничѣмъ не
воодушевлены.
Причина въ томъ, что такъ просто это дѣло не дѣлается. Бѣда въ томъ, что у насъ уже кое-что
сложилось, уже образовались въ литературѣ свои теченiя, и слѣдовательно европейская умственная жизнь
у насъ отражается по своему и ея интересы никакъ не дѣлаются прямо нашими интересами. Въ Парижѣ,
напримѣръ, выходитъ брошюрка Александра Дюма-сына, "L'homme-femme"; подымается величайшiй
шумъ и пишутся безчисленныя статьи; а мы молчимъ и едва пожимаемъ плечами. За то мы откопаемъ
иногда книжку, имѣвшую въ Европѣ незначительный успѣхъ, и усердно возимся съ нею. Точно такъ иныя
знаменитости, напримѣръ Гейне, Бокль и т. п. у насъ пользуются гораздо большею славою, чѣмъ въ
своемъ отечествѣ.
Вопросъ о томъ, какъ Европа отражается у насъ -- вопросъ очень любопытный. Нелѣпо думать,
что всякое ея отраженiе хорошо, что чѣмъ сильнѣе это влiянie, тѣмъ для насъ лучше. Нѣтъ, самыя
благотворныя идеи могутъ на дурной почвѣ приносить плоды уродливые и даже ядовитые. И точно также
нелѣпо воображать, что уродливыя отраженiя сами собою сгладятся, что чѣмъ дальше идетъ время, тѣмъ
больше мы сближаемся съ настоящею жизнью Европы, тѣмъ яснѣе и правильнѣе будемъ ее понимать и ей
сочувствовать. Нѣтъ, мы по неволѣ будемъ всегда смотрѣть со стороны, какъ чужiе, и чѣмъ больше
будетъ развиваться наша собственная литература со своими преданiями, предразсудками, спорными
вопросами, тѣмъ больше будемъ отстраняться отъ Европы. Такъ школьникъ по мѣрѣ возраста
оказывается или тупымъ и буйнымъ, или даровитымъ и своеобразнымъ, но въ томъ и въ другомъ случаѣ
одинаково уходитъ изъ-подъ влiянiя учителя.
И такъ пусть не обманываются наши западники; волею или неволею они сами портятъ то дѣло,
которому такъ усердно служатъ; чѣмъ горячѣе они дѣйствуютъ, чѣмъ упорнѣе проповѣдуютъ то или
другое начало, выхваченное изъ европейской жизни, тѣмъ сильнѣе они расшатываютъ у насъ страшный
колосъ европейскаго авторитета. Переживши кое-что изъ этихъ началъ на самихъ себѣ, на своей кожѣ, мы
уже не смотримъ на нихъ съ прежнимъ благоговѣнiемъ, мы уже осмѣливаемся судить учителя,
становимся разборчивыми и дерзкими, хотимъ имѣть свое мнѣнiе, словомъ, съ каждымъ годомъ
выходимъ изъ роли ученикa.
Но большею частiю мы, конечно, оказываемся непонятливыми и тупыми. Массу публики нельзя
считать за толпу проницательныхъ и даровитыхъ учениковъ, да точно также и массу пишущихъ. Поэтому
получается самый плачевный результатъ: -- мы учимся, не понимая хорошенько того, чему насъ учатъ, и
благоговѣемъ по привычкѣ, по рутинѣ, не зная за чтò и передъ кѣмъ. Извѣстно, что если въ школѣ силенъ
авторитетъ учителя, то масса учениковъ смотритъ съ презрѣнiемъ не только на лѣнивцевъ, но и на тѣхъ,
кто рѣшается безпокоить учителя вопросами и не соглашаться съ нимъ. Такъ дѣло идетъ и у насъ. По
мѣрѣ расширенiя европейской проповѣди, масса посредственностей, которыя ее принимаютъ, растетъ все
быстрѣе и быстрѣе, и эта-то масса господствуетъ и въ журналистикѣ и въ публикѣ. Крайнie выводы,
трудные вопросы, послѣдовательное развитiе началъ -- для этихъ людей невозможны, и потому
авторитетъ Европы для нихъ имѣетъ неизмѣнную, ненарушимую силу. Отъ этого выходитъ наконецъ, что
мы перестаемъ понимать нашего учителя. Учитель измѣнился въ лицѣ, учитель спутался, учитель
испытываетъ волненiе и страхъ, а мы по прежнему слушаемъ раскрывши ротъ, ничего не замѣчаемъ отъ
избытка благоговѣнiя, и готовы сердито прихлопнуть товарища, который замѣтилъ, чтó дѣлается съ
нашимъ авторитетомъ.
Стр.1