Жители планетъ
Оригинал здесь -- http://smalt.karelia.ru/~filolog/vremja/1861/JANVAR/zhitely.htm
"Время", 1861, No 1, Январь
"Однажды у Гегеля, когда пили кофе послѣ обѣда, я стоялъ вмѣстѣ съ нимъ у окна; двадцатилѣтнiй
юноша, я съ восторгомъ смотрѣлъ на звѣздное небо и называлъ звѣзды -- жилищемъ блаженныхъ. Но
учитель забормоталъ про себя: "Звѣзды -- гм! гм! Звѣзды -- не что иное, какъ лоснящiеся прыщи на лицѣ
неба."
Гейне
I
Выраженiе Гегеля имѣетъ глубокое значенiе, и можетъ быть мнѣ удастся уяснить его для читателя
настоящей статьи. Но, что бы ни говорили Гегель и вся философiя, не будетъ ли правъ тотъ, кто не
станетъ вовсе читать настоящей статьи? Какое намъ дѣло до жителей планетъ? Къ чему разсуждать о
существахъ, о которыхъ мы не можемъ имѣть точныхъ свѣдѣнiй, съ которыми не можемъ войдти ни въ
какiя сношенiя и отъ которыхъ ни въ какомъ случаѣ намъ не можетъ быть ни тепло ни холодно? Не лучше
ли обратить все вниманiе на наши обстоятельства въ сей земной юдоли, о которыхъ мы и безъ того часто
разсуждаемъ мало и плохо?
Возраженiя справедливыя. Разсужденiя о жителяхъ планетъ дѣйствительно могутъ показаться
развратнымъ поползновенiемъ мыслей, какъ выражался еще старикъ Добантонъ. Но здѣсь является
важное затрудненiе. Конечно для всякаго человѣка существуютъ предметы, до которыхъ ему нѣтъ дѣла;
но если рѣшать этотъ вопросъ, то нужно уже рѣшать его правильно и систематически; нужно опредѣлить
совершенно строго, до чего человѣку должно быть дѣло и до чего ему не должно быть никакого дѣла.
Очевидно вопросъ до такой степени сложный и запутанный, что едвали кто-нибудь рѣшится похвалиться,
что нашолъ его рѣшенiе.
Если же кто, не замѣтивъ трудности, питаетъ убѣжденiе, что обладаетъ рѣшенiемъ этого вопроса,
то мы такихъ людей не любимъ; потомучто вслѣдствiе этого у нихъ развивается такое расположенiе ума,
что они становятся невыносимы, какое бы прекраснѣйшее сердце ни имѣли.
Дѣло въ томъ, что по счастiю или несчастiю, но только человѣкъ, говоря словами Добантона,
развратенъ по самой своей природѣ, т. е. ему до всего есть д ло. Въ этомъ заключается его странность и
особенность, которая, какъ легко понять, причинила ему не мало бѣдъ и хлопотъ; но она есть его
существенная, коренная принадлежность и можетъ даже служить для его опредѣленiя. Человѣкъ есть
существо такъ сказать легкомысленнѣйшее въ цѣломъ мiрѣ, именно существо, которому до всего есть
дѣло.
Вотъ почему отъ древнѣйшихъ временъ человѣкъ постоянно и даже съ особеннымъ
любопытствомъ обращался къ задачамъ, по видимому имѣющимъ къ нему самое далекое отношенiе,
какое только возможно. Таковы вопросы о началѣ и концѣ мiра: въ нихъ человѣкъ отрывается отъ
настоящаго и устремляется умомъ въ отдаленнѣйшее прошедшее и отдаленнѣйшее будущее. Точно
таковъ же и вопросъ о планетныхъ жителяхъ. Съ тѣхъ поръ какъ была открыта истинная природа
небесныхъ тѣлъ, мысль человѣческая не могла оторваться отъ ихъ загадочнаго мiра, отъ ихъ далекихъ и
недоступныхъ обитателей. Величайшiе умы послѣднихъ вѣковъ внесли свои имена въ исторiю мнѣнiй о
жителяхъ планетъ. О нихъ говорили Кеплеръ, Гюйгенсъ, Лейбницъ, Вольтеръ, Фонтенель, Кантъ и проч.
Конечно авторитеты намъ не страшны; мы такъ увѣрены въ наклонности къ заблужденiямъ
человѣческаго ума вообще, и въ способности къ открытiю истины нашего ума въ особенности, что безъ
большихъ затрудненiй назовемъ пустыми фантазiями и вздоромъ мысли какого угодно авторитета.
Другими словами -- мы, такъ или иначе признаемъ себя умами, равноправными со всякимъ другимъ
ѣ
Стр.1