Константин Михайлович Станюкович
Загадочный пассажир
OCR & SpellCheck: Zmiy (zmiy@inbox.ru), 28 марта 2003 года http://publ.lib.ru
"Станюкович К.М. Собр.соч. в 10 томах. Том 9": Правда;Москва; 1977
Константин Михайлович Станюкович
Загадочный пассажир
Рассказ
I
В ночь сочельника трехмачтовый военный крейсер "Руслан" шел под всеми парусами, узлов по
десяти, спускаясь к южным широтам.
"Руслан" легко рассекал воду и плавно раскачивался с бока на бок между волн, казалось,
почтительно отступающих от него. Ветер был резкий, холодный, но не крепкий и ровный.
Океанская зыбь еще не улеглась. Она вздувалась, и высокие волны с однообразным тихим гулом
лениво разбивались одна о другую, и пенящиеся их верхушки рассыпались алмазною пылью, облитые
серебристым таинственным светом месяца.
Холодом и какою-то безнадежною тоской одиночества веет и от заседевшего холмистого океана,
и от бесстрастно красивой луны, и от звезд, ярко мигающих с темной бездонной выси. Стоящие на вахте
матросы, одетые в буршлаты поверх фланелевых рубах, словно бы поддаются тоске этой ночи. И им
острее чувствуется, что жизнь их -- скверная, служба -- проклятая и море -- постылое. Молчаливые и
серьезные, они взглядывают на океан, отворачиваются от него, и в эту рождественскую ночь их еще
сильнее манит домой. И они тихо лясничают между собой о далеких своих местах.
II
И "Ганцакурату Кару Карычу", как прозвали матросы педантичного, хладнокровного,
справедливого и добросовестно-недалекого капитана, барона Оскара Оскаровича Нордштрема, и
офицерам "очертел" длинный переход. Казалось, в этот вечер большая часть офицеров, засидевшихся в
роскошной кают-компании, освещенной электричеством, дольше обыкновенного, скучала и нервничала
еще более, чем в прежние дни перехода из Шербурга прямиком в Батавию.
Особенно приуныли семейные.
Даже старший офицер Евгений Николаевич, красивый румяный брюнет с роскошной бородкой,
блестящими зубами и золотым porte-bonheur'ом на руке, любивший казаться служителем сурового
долга, -- которому некогда скучать в море, да и неприлично -- был сдержанно и достойно серьезен и
задумчив.
Обыкновенно великолепный и любивший вставлять веские, авторитетные слова в общие
разговоры, любезный со всеми и ни к кому не выказывавший особого расположения, -- старший офицер
молчал и думал, что встречать праздник несравненно лучше дома, в Петербурге, чем на "Руслане", да
еще с людьми, хоть и хорошими, но далеко не такими тонко чувствующими и умными, как он. И,
разумеется, Евгений Николаевич не сомневался, что Вавочка, устраивая елку, поплакала о своем
одиночестве и, бедная, очень горюет в разлуке.
И с наивною влюбленностью в себя он размышлял:
"Еще бы Вавочке не горевать о нем, внимательном, заботливом, любящем семью! Еще бы не
ценить Вавочке такого умного и хорошего человека, который так развил ее ум, так балует подарками!
Она знает, что он сделает блестящую карьеру, и семья будет обеспечена. Еще бы не любить такого
безукоризненного мужа, который если и изменяет супружескому долгу, то только в дальнем плавании и
единственно ради здоровья! Недаром же Вавочка боготворит и смотрит ему в глаза, всегда боящаяся
огорчить его. Она -- чудная, честная женщина и, разумеется, не позволит себе "подло увлечься", как
увлекаются многие соломенные вдовы плавающих моряков... Она и не подумает!"
И в ту же минуту Евгений Николаевич мысленно решил, что в Батавии он непременно съездит на
берег.
Стр.1