Вл.С.Соловьев
Три силы [1]
От начала истории три коренные силы управляли человеческим развитием. Первая стремится
подчинить человечество во всех сферах и на всех степенях его жизни одному верховному началу, в его
исключительном единстве стремится смешать и слить все многообразие частных форм, подавить
самостоятельность лица, свободу личной жизни. Один господин и мертвая масса рабов -- вот последнее
осуществление этой силы. Если бы она получила исключительное преобладание, то человечество
окаменело бы в мертвом однообразии и неподвижности. Но вместе с этой силой действует другая, прямо
противоположная; она стремится разбить твердыню мертвого единства, дать везде свободу частным
формам жизни, свободу лицу и его деятельности; под ее влиянием отдельные элементы человечества
становятся исходными точками жизни, действуют исключительно из себя и для себя, общее теряет
значение реального существенного бытия, превращается в что-то отвлеченное, пустое, в формальный
закон, а наконец, и совсем лишается всякого смысла. Всеобщий эгоизм и анархия, множественность
отдельных единиц без всякой внутренней связи -- вот крайнее выражение этой силы. Если бы она
получила исключительное преобладание, то человечество распалось бы на свои составные стихии,
жизненная связь порвалась бы и история окончилась войной всех против всех, самоистреблением
человечества. Обе эти силы имеют отрицательный, исключительный характер: первая исключает
свободную множественность частных форм и личных элементов, свободное движение, прогресс,-- вторая
столь же отрицательно относится к единству, к общему верховному началу жизни, разрывает
солидарность целого. Если бы только эти две силы управляли историей человечества, то в ней не было
бы ничего кроме вражды и борьбы, не было бы никакого положительного содержания; в результате
история была бы только механическим движением, определяемым двумя противоположными силами и
идущим по их диагонали. Внутренней целости и жизни нет у обеих этих сил, а следовательно, не могут
они ее дать и человечеству. Но человечество не есть мертвое тело, и история не есть механическое
движение, а потому необходимо присутствие третьей силы, которая дает положительное содержание
двум первым, освобождает их от их исключительности, примиряет единство высшего начала с свободной
множественностью частных форм и элементов, созидает, таким образом, целость общечеловеческого
организма и дает ему внутреннюю тихую жизнь. И действительно, мы находим в истории всегда
совместное действие трех этих сил, и различие между теми и другими историческими эпохами и
культурами заключается только в преобладании той или другой силы, стремящейся к своему
осуществлению, хотя полное осуществление для двух первых сил, именно вследствие их
исключительности,-- физически невозможно.
Оставляя в стороне древние времена и ограничиваясь современным человечеством, мы видим
совместное существование трех исторических миров, трех культур, резко между собою различающихся,-
я разумею мусульманский Восток, Западную цивилизацию и мир Славянский: все, что находится вне
их, не имеет общего мирового значения, не оказывает прямого влияния на историю человечества. В
каком же отношении стоят эти три культуры к трем коренным силам исторического развития?
Что касается мусульманского Востока, то не подлежит никакому сомнению, что он находится под
преобладающим влиянием первой силы -- силы исключительного единства. Все там подчинено единому
началу религии, и притом сама эта религия является с крайне исключительным характером, отрицающим
всякую множественность форм, всякую индивидуальную свободу. Божество в исламе является
абсолютным деспотом, создавшим по своему произволу мир и людей, которые суть только слепые
орудия в его руках; единственный закон бытия для Бога есть Его произвол, а для человека -- слепой
неодолимый рок. Абсолютному могуществу в Боге соответствует в человеке абсолютное бессилие.
Мусульманская религия прежде всего подавляет лицо, связывает личную деятельность, вследствие же
этого, разумеется, все проявления и различные формы этой деятельности задерживаются, не
обособляются, убиваются в зародыше. Поэтому в мусульманском мире все сферы и степени
общечеловеческой жизни являются в состоянии слитности, смешения, лишены самостоятельности
относительно друг друга и все вместе подчинены одной подавляющей власти религии. В сфере
социальной мусульманство не знает различия между церковью/ государством и собственно обществом
или земством. Все социальное тело мусульманства представляет сплошную безразличную массу, над
которой возвышается один деспот, соединяющий в себе и духовную и светскую высшую власть.
Единственный кодекс законов, определяющий все церковные, политические и общественные отношения,
Стр.1