Владимир Шулятиков
"СТАРОЕ" И "НОВОЕ" В СОВРЕМЕННОЙ ЛИТЕРАТУРЕ
"Курьер", 1901 г., No 334
Г. Скабичевский рисует следующую картину зарождения и развития новых течений в современной
литературе.*
* См. "Русск. Мысль", ноябрь.
Обществу "приелись" прозаические объективные описания повседневной, обыденной жизни,
какие предлагаются "натуралистической" школой: искусство оказалось слишком туго зашнурованным в
"корсет холодного протоколизма" - и вот литература спешит сказать нечто "новое", диаметрально
противоположное тому, что говорила она раньше.
Застрельщиками нового литературного движения выступают, с одной стороны, декаденты.
Деятельность декадентов носит чисто отрицательный характер: декаденты лишь разрушают все
старое, стараются лишь во всем идти наперекор "натуралистам", поколебать во что бы то ни стало
авторитет последних. Ничего положительного, по мнению г. Скабичевского, они не создают, и потому их
школа не может занять господствующего положения, не может рассчитывать на "великое и плодотворное"
будущее. Но, во всяком случае, г. Скабичевский склонен придавать их реформационным попыткам
серьезное значение: по его словам, декаденты, вероятно, "займут в истории почтенную роль тех первых
протестантов и пионеров, которые, движимые одним лишь слепым и чисто стихийным побуждением
разорвать с постылым прошлым, бросаются отважно в открытое море на утлых челнах и гибнут, повидимому,
совершенно бесплодно. Но пример их не остается без подражания".
С другой стороны, дорогу "новому" направлению прокладывают некоторые из мастеров прежней
школы, уловившие своим чутким талантом первые веяния нарождающейся "реформы" и изменившие
заветам старины ради "новых" литературных идеалов.
Такого рода новатором в России был Тургенев.
Он, считавшийся одним из самых ярких представителей "реализма", вдруг, в начале шестидесятых
годов, после появления в свете романа "Отцы и дети" отрекся от "кодекса своей школы" и начал писать
произведения "полуреалистические, полусимволические".* Одни из этих произведений "поражают своей
мистической фантастичностью"; другие свидетельствуют о том, что Тургенев почувствовал пристрастие к
явлениям, отмеченным печатью эксцентричности.
* Употребляем термин г. Скабичевского. - К числу подобных произведений г. Скабичевский
относит: "Призраки", "Довольно", "Собаку", "Странную историю", "Сон", "Рассказ отца Алексея",
"Песнь торжествующей любви", "Клару Милич", многие из стихотворений в прозе, далее "Историю
лейтенанта Ергунова", "Несчастную" и проч.
Дело, начатое Тургеневым, продолжали многие выдающиеся беллетристы, появлявшиеся в
течение последних двадцати лет. Между ними г. Скабичевский называет Всеволода Гаршина, Надсона,
Владимира Короленко, Антона Чехова, Максима Горького.
Гаршин отступает от кодекса "реализма" в том отношении, что его внимание, главным образом,
обращено на психологию его героев; его герои до последней степени индивидуальны; он не заботится о
"типичности" и "бытовой детальности"; его рассказы отличаются "эксцентрической трагичностью",
некоторые из них "всецело уже принадлежат к (области) символической поэзии".*
* "Attalea Princeps", "Красный цветок", "То, чего не было", "Гордый Аггей".
Вместе с Надсоном он - поэт "настроений".
Те произведения Владимира Короленко, которые создали последнему особенно громкую
известность ("Сон Макара", "В дурном обществе", "Лес шумит", "Слепой музыкант"), очаровывают
читателей" поэтической экстраординарностью" своих образов".
"Сон Макара" - ведь это не повесть, не рассказ, а "поистине, фантастическая поэма. А содержание
трех остальных произведений, - разве подходит оно сколь-нибудь к изображению обыденного и наиболее
Стр.1