Шулятиков Владимир Игоревич
Из истории подготовки "Очерков реалистического мировоззрения".
В начале 1902 года был восстановлен Московский комитет РСДРП, разгромленный охранкой
осенью предыдущего года. В него входили Л. М. Хинчук, С. Л. Вайнштейн и И. А. Теодорович. Москва
налаживает систематическую связь с "Искрой", ежемесячно отчисляют деньги на издание этой газеты
московские рабочие. Комитет объединяет действующие в Москве социал-демократические кружки,
приобретает и распространяет литературу, осуществляет связь с заграничными группами и в России,
организует политические демонстрации. В числе членов Московского комитета РСДРП был и В. М.
Шулятиков.
Из доклада в министерство юстиции: "Весной 1902 года на фабриках и заводах Москвы
появились в обращении прокламации, приглашавшие рабочих к устройству 1 мая
противоправительственной демонстрации. Возбужденным по сему Поводу формальным дознанием
выяснено, что в начале 1902 года под влиянием агитации со стороны представителей существующих в
Лондоне "Лиги революционной русской социал-демократии" в Москве образовалось тайное сообщество,
присвоившее себе наименование "Комитет Российской Социал-демократической рабочей Партии",
члены которого, стремясь к ниспровержению государственного и экономического строя империи, в
видах достижения политической свободы, поставили своею задачею преступную пропаганду среди
местного фабричного населения... но предполагавшиеся беспорядки не произошли ввиду последовавших
арестов членов общества. В состав "Комитета" входили ... 11. Владимир Михайлов Шулятиков, 29 лет".
Арестовали Шулятикова в первых числах мая. Основанием для ареста послужили агентурные
данные о том, что на имя Шулятикова из-за границы поступает социал-демократическая переписка,
предназначенная для Московского комитета. Охранке предстояло теперь добиться признания от
Шулятикова, так как в обвинительных заключениях агентурные сведения и данные перлюстрации не
должны были фигурировать. Под стражей Шулятиков находился 5 месяцев и 23 дня. Начались
изнуряющие допросы.
"1902 года июля 19 дня в городе Москве, я, отдельного корпуса жандармов, подполковник
Куроедов ... в присутствии товарища прокурора Московского окружного суда К.М.Головня допрашивал
обвиняемого, который в дополнение своих объяснений от 11 мая показал: "Зовут меня Владимир
Михайлович Шулятиков. Сношений ни письменных, ни устных с находящимися за границей
политическими группами и с представителями оных я в течение 1901-1902 годов не имел. Равным
образом, согласия на то, чтобы подобные сношения велись через мое посредство, я никому не давал".
6 сентября обвиняемому предъявили полтора десятка фотографий. Показывая их. Куроедов
называл фамилии, имена и даже давал свои оценки их деятельности. Шулятиков внимательно
разглядывал фотографии своих товарищей, но затем откладывал фотографию в сторону и с сожалением
говорил: "Не знаю, не видел, не помню". Даже когда очередь дошла до фотографии С.А.Скирмунта,
Владимир решил и его не признавать: "Что-то не припомню этого вашего знакомого". В протоколе
Шулятиков записал: "Лиц, изображенных на предъявленных мне пятнадцати фотографических карточках
я не знаю, вижу их в первый раз, в переписке с ними не состоял. Вообще никто никогда ко мне не
обращался с просьбой о присылке на мое имя, каких бы то ни было писем, как заграничных, так и
иногородних, для передачи кому-нибудь".
Надежды на признание Шулятиковым своей причастности к тайной организации рухнули.
Доказательств его вины, кроме агентурных и перлюстрации, на которые ссылаться было нельзя, явно не
хватало. В этой ситуации начальник Московского губернќского жандармского управления обращается к
своему рязанскому коллеге с просьбой "допросить в качестве свидетельниц крестьянок М.И.Данилину и
В.Г.Алимову о том, с какого времени каждая из них проживала в Москве по Ново-Проектируемому
переулку в доме Михайловой в квартире 9, занимаемой мещанином В. М. Шулятиковым, в качестве
какой прислуги они у него были, не видали они, чтобы к нему заходили лица, изображенные на
препровождаемых при сем фотографических карточках ... а если они бывали, то часто ли, и не слышали
ли они, о чем именно между названными Канцель, Хинчуком и Шулятиковым велась беседа". Когда
спустя полтора месяца Куроедов лично допросил М. И. Данилину, это отнюдь не прибавило
доказательств вины Шулятикова: "У В. М. Шулятикова я проживала с начала января. Кто был у
Шулятиковых, я не знаю, так как все время находилась на кухне ... я не знаю ... и никогда не видела".
Несмотря на относительно теплый сентябрь, в камере было холодно и сыро. Стали давать, о себе,
знать забытые было болезни. Шулятиков обратился с прошением об улучшении условий пребывания в
Стр.1