Эдмон Лепеллетье
Коварство Марии-Луизы
М.:ММП "Дайджест", 1992
I
На расстоянии около ста метров от заставы Клиши, налево от дороги, прорезавшей сады, поля,
широкие равнины, ставшие позже городом Батиньолем, а еще позже - многолюдным семнадцатым
округом Парижа, в 1814 году находился ресторанчик, хорошо известный парижанам своим легким
аржантейльским вином и вкусно приготовленными яйцами. Летом этот ресторанчик посещали веселые
парочки и добродетельные семейства, приходившие сюда поиграть в шары, попивая вино и пиво с
нантеррскими пирожками и печеньем. Зимой он служил приютом влюбленным, искавшим где-нибудь
вблизи от города места для своих свиданий, скрытого от любопытных взоров. Вывеска этого
ресторанчика сохранилась до наших дней; крупными синими буквами на серебряном фоне было
написано: "Дядюшка Лятюй; кабинеты, залы для свадеб и обедов".
В ясное и солнечное, но немного ветреное мартовское утро 1814 года хозяин ресторанчика с
крайне озабоченным и возбужденным видом переходил от кухни к погребу и обратно, подбодряя
рабочих, торопя служанок и внимательно следя за стряпней на кухне. Иногда он приотворял дверь и,
просунув туда голову, озабоченно спрашивал:
- Позаботилась ли ты о белье для большого салона? Везде ли есть масло? Эти господа, кажется,
очень требовательны.
- Да, да, не беспокойся! - отвечала госпожа Лятюй, маленькая худенькая молодая брюнетка,
живая и энергичная, командовавшая всем домом.
Она сидела за своей конторкой, окруженная фруктами и пирожными, аккуратно разложенными
по блюдам, с лихорадочной поспешностью записывала заказы в толстую тетрадь и подводила счета. Все
ее существо выражало нетерпение: ей хотелось бы одновременно быть в кухне, в ресторане за кассой и
следовать по пятам за мужем и служанками.
Получив такой ответ, хозяин покорно возвращался к своей стряпне, заглядывал в кастрюли,
переворачивал жаркое, но, по-видимому, не в силах был отделаться от занимавших его мыслей и снова
приотворял дверь к жене, приходившей в бешенство от этих помех в ее хлопотах.
- Не надо забывать о парочке, господине и даме, во втором номере, - сказал он шепотом, - они
кажутся вполне порядочными людьми. Красивая женщина, насколько я мог разглядеть, так как она
тщательно закрывала лицо.
- Присматривай-ка лучше за жарким! Это будет лучше, чем заниматься красивыми дамами,
которые сюда приходят, - раздраженно ответила госпожа Лятюй и прибавила с возрастающим гневом: -
Она вовсе не так интересна, как ты находишь. Тяжелая, с квадратной талией, ноги большие. Можно
подумать, что она - немка! Господин гораздо лучше.
- Ах, ты разглядела господина? Ну, а я даму, это совершенно естественно! Жаль, что у этого
прекрасного господина повязка на глазу.
- Молчи, кто-то идет! - сказала госпожа Лятюй, зоркий взгляд которой заметил пару, медленно
приближавшуюся к входу в ресторанчик, где она восседала среди своих ваз с фруктами и бисквитами.
Мужчина был высок и худ, с потемневшим лицом и большими усами, и напоминал Дон-Кихота.
Он был одет в длинный, застегнутый на все пуговицы сюртук, с ленточкой Почетного легиона. Шляпа,
сдвинутая набок, и толстая трость, которой он размахивал на ходу, выдавали отставного военного.
Дама, к которой он относился с видимым почтением, полная, пышущая здоровьем, с открытым
лицом и взглядом, была одета как богатая купчиха; за таковую и принял ее хозяин ресторанчика.
"Это какая-нибудь богатая торговка с улицы Сен-Дени, - подумал он, - наверное, обманывающая
мужа с солдатом. Держу пари, что по счету будет платить она! - Он сделал гримасу, рассуждая сам с
собой: - Женщины слишком наблюдательны и любопытны... я не дам им голубой кабинет; восьмой
номер будет для них достаточно хорош!"
Стр.1