Сёрен Кьеркегор
ДНЕВНИК ОБОЛЬСТИТЕЛЯ
Перевод с датского Петра Ганзена
Источник: Кьеркегор С. Дневник обольстителя: Роман / Пер. с дат. П. Ганзена. - СПб.: Азбука-классика,
2006. C. 5-224.
Sua passion' predominante
е la giovin principiante.
Don Giovanni,Љ4. Aria[1]
Собираясь ради личного своего интереса снять точную копию с бумаг, с которыми я познакомился так
неожиданно и которые произвели на меня такое сильное, волнующее впечатление, я не могу отделаться
от какого-то невольного смущения и страха. Впечатления первой минуты открытия выступают передо
мной с прежней силой. Приятель мой уехал куда-то на несколько дней, оставил, против обыкновения,
свой письменный стол открытым, и все, что в нем находилось, было, таким образом, в моем полном
распоряжении. Обстоятельство это, конечно, нисколько не оправдывает моего поступка, да и напрасно
оправдываться, но я все-таки прибавлю еще, что один из ящиков, полный бумаг, был слегка выдвинут, и
в нем на самом верху лежала большая тетрадь в красивом переплете; на верхней корочке переплета был
приклеен билетик с надписью, сделанной рукой моего приятеля: Comrnentarius perреtuus[2] Љ4.
Напрасно также с моей стороны оправдывать себя и тем обстоятельством, что книга лежала как раз этой
стороной переплета кверху. Ведь если бы меня не соблазнило оригинальное и заманчивое заглавие
тетради, я, быть может, и устоял, или, по крайней мере, постарался устоять против искушения
ознакомиться с ее содержанием... А заглавие было действительно заманчиво, и не столько само по себе,
сколько по сравнению с остальными окружающими бумагами. Стоило мне бросить на них беглый взгляд,
и я уже знал, вернее, угадал их содержание: эротические наброски, намеки на различные отношения и,
наконец, черновые письма особого рода; несколько позже мне пришлось познакомиться с ними в
окончательной, тонко рассчитанной и художественно выполненной небрежной форме. Теперь, когда
коварная душа этого безнравственного человека стала для меня уже открытой книгой, мною (если я
вновь представлю себя мысленно перед тем раскрытым ящиком)овладевает чувство полицейского,
неожиданно обнаружившего приют подделывателя ассигнаций: отпирая ящики, он находит кучу
бумажек - пробы различного шрифта, образчик виньетки, подпись кассира, строки, писанные справа
налево... Он сознает, что попал на верный след, и смешанное чувство радости, некоторого страха и,
наконец, удивления наполняет его душу. Между мной и полицейским, однако, та разница, что у меня нет
ни привычки к подобным открытиям, ни права делать их; я в описываемом случае стоял совершенно на
незаконной почве, потому и чувствовал себя несколько иначе: мысли спутались, слова куда-то
затерялись... Первое впечатление слишком озадачило меня, а размышление еще не вступило в свои
права. Обыкновенно, чем больше развита у человека способность мыслить и соображать, тем быстрее и
искуснее мысли его подбираются к предмету, осматривают его со всех сторон и затем вполне им
овладевают. Развитое соображение, как паспортист для иностранцев, настолько уже освоилось с самыми
разнообразными, причудливыми типами, что его нелегко поставить в тупик. Как ни развиты, однако, у
меня соображение и мышление, признаюсь, что в первую минуту я положительно растерялся и даже
побледнел и от неожиданности открытия, и от мысли: а вдруг он сейчас вернется и застанет меня в этом
положении, перед раскрытым ящиком?!. Да, нечистая совесть может-таки внести в жизнь некоторый
интерес и оживление!
Судя по заглавию найденной тетради, я принял было ее за собрание различных эскизов, тем более, что
знал, как серьезно относится мой приятель ко всякому предпринятому им литературному труду.
Оказалось, что я ошибся, и это был аккуратно веденный дневник. Не зная еще содержания этого
Стр.1