Г. Ф. Квитка-Основьяненко
Пан Халявский
Русские повести XIX века 20--30-х годов. Том второй
М.,--Л., ГИХЛ, 1950
Подготовка текста, вступительная статья и примечания профессора Б. С. Мейлаха
OCR Бычков М. Н.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
... Начинаю с начала, то есть от самого детства моего.
У наших батеньки и маменьки нас детей всего было: Петруся, Павлуся, Трофимка, Сидорушка,
Офремушка, Егорушка и Сонька, Верка, Надежда и Любка; шесть сынков-молодцов и четыре дочки -всего
десять штук... Мы, сыновья, получили имена, по-тогдашнему, по имени того дня, в который
рождалися; а дочерей батенька желали иметь по числу добродетелей и начали с премудрости... Были
утешены, что уже, хотя в конце супружеской их жизни, явилась у них любовь. Несмотря ни на что,
маменька все уверяли, что у них должен быть еще сын; но когда батенька возражали на это, что уже и так
довольно и что не должно против натуры итти, но маменька, не понимая ничего, потому что российской
грамоты не знали, настаивали на своем и даже открыли, что они видели видение, что у них будет-де сын
и, коего должно назвать Дмитрюшею. Батенька поверили было, маменькиному видению, но по
прошествии нескольких недель начали возражать, что маменьке явилось ложное видение. Маменька
плакали (они были очень слезливы: чуть услышат что печальное, страшное или не по их чувствам и воле,
тотчас примутся в слезы; такая была их натура) и уверяли, что точно должно быть у них сыну, но батенька
решительно сказали: "Это у тебя, душко, мехлиодия!" Так батенька называли меланхолию, которой
приписывали все несбыточные затеи. Тем и заключилось умножение нашего семейства к пользе
благосостояния нашего.
Правду сказать, не все сынки были молодцы: один из нас, Павлуся, был горбат от неприсмотра
нянек, которых за каждым из нас было по две, потому что батенька были богатый человек. Павлуся как-то
оступился и упал с крыльца, а крыльцо было высокое; с него один наш Сидорушка -- о! да и проворная же
был штука!-- мог только прыгать; следовательно, можете посудить, как оно было высоко! Так вот с этогото
крыльца Павлуся скатился вниз и повредил себя. Няньки тогда не сказали маменьке, да уже на пятом
году возраста его увидели, что у него горб растет сзади. Досталося же тогда нянькам! Я думаю, что если
они живы еще, то и теперь помнят благодарность батеньки и маменьки за присмотр Павлуся.
Брат Юрочка и сестра Любочка были у нас последние. У всех нас оспа была натуральная, и мы из
рук ее вышли не вовсе изуродованными. Но у последних брата и сестры оспа была прививная, о которой
батенька прослышав, что она входит в моду, захотели привить своим детям. Для сего они приказали
старому нашему Кондрату, -- который, по наслышке, рвал зубы и оттого назывался "цылюрыком", -- так
этому медику батенька, растолковавши, как они об оспе слышали, приказали ему привить. Маменька
плакали, убивались и несколько раз хотели сомлеть (что теперь называется -- в обморок упасть), однако
не сомлевали, а ушли в другую горницу и шопотом укоряли батеньку, что они тиран, живьем зарезывают
детей своих.
Батенька этого не слыхали, а если бы и слышали, то это бы их не удержало. Они были очень
благоразумны и почитали, что никто и ничего умнее их не выдумает; и маменька в том соглашались, но не
во всяком случае, как увидим далее...
Пожалуйте. Оспа пристала, да какая! Так отхлестала бедных малюток и так изуродовала, что
страшно было смотреть на них. Маменька когда увидели сих детей своих, то, вздохнувши тяжело,
покачали головою и сказали: "А что мне в таких детях? Хоть брось их! Вот уже трех моих рождений
выкидываю из моего сердца, хотя и они кровь моя. Как их любить наравне с прочими детьми! Пропали
только мои труды и болезни!" И маменька навсегда сдержали слово: Павлусю, Юрочку и Любочку они
никогда не любили за их безобразие.
Нас воспитывали со всем старанием и заботливостью и, правду сказать, не щадили ничего. Утром
всегда уже была для нас молочная каша, или лапша в молоке, или яичница. Мяса по утрам не давали для
здоровья, и хотя мы с жадностью кидались к оловянному блюду, в коем была наша пища, и скоро
уписывали все, но няньки подливали нам снова и заставляли, часто с толчками, чтобы мы еще ели,
Стр.1