Александр Иванович Куприн
Одиночество
В издании 1911 г. рассказ имел название "На реке"
Текст сверен с изданием: А. И. Куприн. Собрание сочинений в 9 томах. М.: Худ. литература, 1971.
С. 276 - 285.
После полудня стало так жарко, что пассажиры I-го и II-го классов один за другим перебрались на
верхнюю палубу. Несмотря на безветрие, вся поверхность реки кипела мелкой дрожащей зыбью, в
которой нестерпимо ярко дробились солнечные лучи, производя впечатление бесчисленного множества
серебряных шариков, невысоко подпрыгивающих на воде. Только на отмелях, там, где берег длинным
мысом врезался в реку, вода огибала его неподвижной лентой, спокойно синевшей среди этой блестящей
ряби. На небе, побледневшем от солнечного жара и света, не было ни одной тучки, но на пыльном
горизонте, как раз над сизой и зубчатой полосой дальнего леса, кое-где протянулись тонкие белые
облачка, отливавшие по краям, как мазки расплавленного металла. Черный дым, не подымаясь над низкой
закоптелой трубой, стлался за пароходом длинным грязным хвостом.
Покромцевы, муж и жена, тоже вышли на палубу. Их вовсе не стесняло окружавшее многолюдное
и совершенно незнакомое общество; наоборот, они в нем чувствовали себя еще ближе, еще теснее друг к
другу. Они были женаты уже три месяца - именно такой срок, после которого молодые супруги особенно
охотно посещают театры, гулянья и балы, где, затерявшись в толпе чужих людей, они глубже и острее
чувствуют взаимную близость, обратившуюся в привычку за время медового месяца. Лишь изредка они
обменивались незначительным односложным замечанием, улыбкой или долгим взглядом. И он и она
испытывали то полное, ленивое и сладкое счастье, которое дает только путешествие, сопровождаемое
молодостью и беззаботной удовлетворенной любовью.
Снизу, из машинного отделения, вместе с теплым запахом нефти доносилось непрерывное
шипение, мягкие удары работающих поршней и какие-то глубокие, правильные вздохи, в такт которым
так же размеренно вздрагивала деревянная палуба "Ястреба". Под колесами парохода клокотала вода,
выбрасывая сердитые бугры белой пены. За кормой, торопливо догоняя ее, бежали ряды длинных,
широких волн; белые курчавые греб ни неожиданно вскипали на их мутно-зеленой вершине и, плавно
опустившись вниз, вдруг таяли, точно прятались под воду. Расходясь по реке все шире, все дальше, волны
набегали на берег, колебали и пригибали к земле жидкие кусты ивняка и, разбившись с шумным плеском
и пеною об откос, бежали назад, обнажая мокрую песчаную отмель, всю изъеденную прибоем.
Кое-где на кустах висели длинные рыбачьи сети. Чайки с пронзительным криком летели навстречу
пароходу, сверкая на солнце при каждом взмахе своих широких, изогнутых крыльев. Изредка на
болотистом берегу виднелась серая цапля, стоявшая в важной и задумчивой позе на своих длинных
красноватых ногах.
Но это однообразие не прискучивало Вере Львовне и не утомляло ее, потому что на весь божий
мир она глядела сквозь радужную пелену тихого очарованья, переполнявшего ее душу. Ей все казалось
милым и дорогим: и "наш" пароход необыкновенно чистенький и быстрый пароход! - и "наш" капитан -
здоровенный толстяк в парусиновой паре и клеенчатом картузе, с багровым лицом, сизым носом и
звериным голосом, давно охрипшим от непогод, оранья и пьянства, - "наш" лоцман - красивый,
чернобородый мужик в красной рубахе, который вертел в своей стеклянной будочке колесо штурвала, в
то время как его острые, прищуренные глаза твердо и неподвижно смотрели вдаль. Слегка облокотившись
на проволочную сетку. Вера Львовна с наслаждением глядела, как играли в волнах белые барашки, а в
голове ее под размеренные вздохи машины звучал мотив какой-то самодельной польки, и с этим мотивом
в странную гармонию сливались и шум воды под колесами и дребезжание чашек в буфете...
Иногда навстречу "Ястребу" попадался буксирный пароход, тащивший за собою на толстом канате
длинную вереницу низких, неуклюжих барок. Тогда оба парохода начинали угрожающе реветь, что
заставляло Веру Львовну с испуганным видом зажмуривать глаза и затыкать уши...
Вдали показывалась пристань - маленький красный домик, выстроенный на барке. Капитан,
приложивши рот к медному рупору, проведенному в машинное отделение, кричал командные слова, и его
Стр.1