Вадим Перельмутер
КОГДА НЕ ХВАТАЕТ ВОЗДУХА
Источник: Сигизмунд Кржижановский. Возвращение Мюнхгаузена. Повести. Новеллы. Л.:
Художественная литература, 1990.
OCR - Александр Продан, alexpro@enteh.com
...И гений - парадоксов друг.
А. Пушкин
У Сигизмунда Кржижановского есть теоретическая работа "искусство эпиграфа (Пушкин)",
впервые напечатанная через полвека с лишком после написания ("Литературная учеба", No 3, 1989). Мне
выпало готовить ее к публикации. Теперь пробую поверить теорию практикой - действую "по
Кржижановскому".
Его проза - будучи с должной полнотою издана, прочитана, исследована - скорей всего окажется
под угрозой быть растащенной на эпиграфы и цитаты. Такова манера его работы со словом и фразою,
обнаруживающими под пером стремление спружиниться в афоризм и формулу. Таков же стиль фиксации
мысли, остановки мгновения ее летучей жизни в "Записных тетрадах".
Раскрываю наудачу: "Признания непризнанного". Или: "Раз ты несчастен - значит, ты человек".
Еще попытка: "Если вы пришли к занятому человечеству, делайте вашу жизнь и уходите". Все это
годится, чтобы предварить размышления о писательской судьбе Кржижановского. Устоять перед таким
эпиграфным соблазном трудно, знаю по себе - подпадал. Разве что с помощью пушкинской строки. Тем
более что "Искусство эпиграфа" - лишь часть пушкинианы Кржижановского, а парадоксальность его
сознания и бытия - при поверхностном даже взгляде - недискуссионна.
"Я выбрал: лучше сознательно не быть, чем быть, но не сознавать". Так жестко, бескомпромиссно
обозначил Кржижановский свое отношение к литературной ситуации тридцатых годов. Здесь не было
позы, этакого "смирения паче гордости" - реакции на неизданность и непризнанность, весьма
обыкновенной для переоценивающих свои возможности людей. Запись сделана не напоказ - для себя, в
пору, когда выбор у Кржижановского действительно был, когда еще не выветрилась, не позабылась его
известность, даже популярность в московских - и не только московских - литературных "ругах.
Он читал свои новеллы в Камерном театре у Александра Таирова и в варьете "Кривой Джимми",
располагавшемся близ Страстной площади (ныне там Учебный театр ГИТИСа), в доме вдовы Брюсова
Иоанны Матвеевны на Первой Мещанской, и в квартире Льва Каменева, на знаменитых "Никитинских
субботниках", и в Коктебеле у Волошина. Андрей Белый слушал его чтение у П. Н. Зайцева, бывшего
секретаря Московского религиозно-философского общества. Александр Грин в 1925 году прочитал в
журнале "Россия" его документальную историко-философскую повесть в письмах "Штемпель: Москва",
выделил, запомнил незнакомое имя, а через год, встретив Кржижановского в Крыму, обрадовался и
пригласил к себе. Этот "сочинитель новелл" появляется на страницах "Театрального романа", с автором
которого, по свидетельству С. А. Макашина, был издавна и дружески связан. Как и с Ольгой Форш,
Сергеем Мстиславским, Евгением Ланном, Михаилом Левидовым, Евгением Лундбергом, Георгием
Шенгели, Павлом Антокольским...
По его сценариям Яков Протазанов поставил "Праздник святого Йоргена", а Александр Птушко -
первый отечественный художественный мультфильм "Новый Гулливер". На сцене Камерного театра при
аншлагах шла в 1924 году пьеса "Человек, который был Четвергом", написанная Кржижановским "по
схеме Честертона".
Пускай успех не был оглушительным, но, безусловно, достаточным, чтобы опереться, удержаться,
занять устойчивое место в литературе. И уж как минимум - избежать забвения. Не удалось. Мастер
парадокса оказался бессилен перед парадоксом собственной судьбы.
"За Вас всегда тревожно, - писал к нему Лундберг, - такой уж Вы уродились. И "за ручку" Вас не
проведешь, и "без ручки" Вы не очень-то хорошо ходите. Правда, нужно отдать Вам справедливость:
сбиваетесь Вы с пути и проваливаетесь не от недостатка сил или подслеповатости, а от более почтенных
свойств Вашей натуры (по Пушкину: "И мимо всех условий света // Стремится до потери сил..."), более
опасных, чем близорукость..."
Произведений, которые на долгие годы оказались вне читательской досягаемости, в нашей
литературе, увы, множество. Публикации последних лет быстро утратили налет исключительности и еще
не дали полного представления о размерах подводной части айсберга. Прозвучавшие было поначалу
скептические пророчества, что "запасы" эти вскоре иссякнут, пока не оправдываются. Однако даже и на
Стр.1