Людмила Третьякова
Остальная верста
Оригинал здесь: "Вокруг света", N3, Март 2001.
"Я -- ваш, и вы должны быть моей.
Спросят вас: "Чья вы?" -- и вы должны ответить:
Алексея Алексеевича Игнатьева..."
Наташа
Выпускница филармонических курсов мадемуазель Наталья Бостунова впервые близко, а не с
галерки увидела Шаляпина. На благотворительном ужине в пользу нуждающихся актеров кумир
москвичей, правда, несколько перепил, рассердился и разогнал жавшуюся к нему толпу любопытных.
Наташа, сидевшая почти рядом, тоже поднялась, чтобы уйти, и вдруг услышала:
-- Барышня, отвезите меня домой... Жена, наверное, волнуется. Не откажите, Христом Богом прошу. Это
недалеко, на Новинском бульваре.
Девушка прикинула: в кармане у нее 40 копеек. Пожалуй, хватит... И вот массивная дверь
закрылась за Шаляпиным. А она ночью пешком пошла на свою Долгоруковскую. Путь был вполне
достаточным, чтобы вволю поразмышлять о том, как в ее 17 унизительно быть неимущей, жалко одетой
и жить в холодном полуподвале, не имея никаких видов на будущее. А ведь она старалась: к актерскому
образованию прибавила еще хореографическое, на свои гроши брала уроки танцев у знаменитого
балетмейстера императорских театров Хлюстина. Поиски работы кончились тем, что держатель
знаменитого ресторана господин Омон, согласившись взять ее в качестве танцовщицы, вкрадчивым
голосом проговорил: "Окончание ровно в 1 час ночи, но дамы не имеют права уходить домой до 4 часов
утра. Обещайте, что будете вести себя хорошо -- без капризов и предрассудков. Это наши правила". Вот
тогда Наташа и подумала, что отец ее, премьер киевской оперетты Владимир Бостунов, был, пожалуй, не
так уж и не прав, пообещав удавить дочь на ее длинной косе, если та надумает пойти в артистки. Правда,
скоро ему стало все равно -- он бросил их с матерью, и та от позора и горя уехала с едва окончившей
гимназический курс дочерью в Москву.
...Первое замужество Наташи -- в пятнадцать с половиной лет -- следует рассматривать как
попытку обрести хоть какую-то опору в жизни. Ничего хорошего из этого не вышло: похоронив
крошечную дочь, Наташа, расставшись с мужем-офицером, покинула квартиру своего свекра генерала
Труханова, в одночасье спалив за собой все мосты.
"Будущее? Душа моя никогда, ни при каких обстоятельствах страха не ведала, но я терпеть не
могла и не могу иллюзий... На все следует смотреть трезво, не обольщаясь", -- писала впоследствии Н.В.
Труханова-Игнатьева.
Это редкое сочетание безоглядного порыва, способности романтически броситься в
неизвестность, очертя голову, с трезвым, не поддающимся никаким обольщениям взглядом на жизнь, на
людей, на обстоятельства, находит свое объяснение в ее родовых корнях. Отец Наташи -- Владимир
Давыдович Бостунов -- был "потомственным" цыганом, мать -- Мари Браун -- стопроцентной
француженкой. Уроженка Эльзаса, славящегося людьми прагматичными, чувствовала себя в России тем
не менее совершенно своей. Можно представить, как удивилась она, услышав слова дочери, звучавшие
не просьбой, а приказом: "В Париж! В Париж!" Да! Наташа решила взять приступом столицу мира. И вот
без гроша в кармане они в Париже. Бедных родственников никто не ждал. Мать плакала, как утраченное
счастье вспоминая ее "милу Моску". Наташа в поисках работы с утра до вечера носилась по театрикам,
варьете, ресторанчикам, умоляя позволить ей показать танцевальное умение. Шел 1904 год. Ей -девятнадцать.
Пройдет
совсем немного времени, и Наташа будет даже не на пути к восхождению -- она
окажется на самой вершине. Громадная квартира с высоченными окнами и потолками будет полна
первоклассной мебели, бронзы, фарфора, живописи. Здесь найдут себе пристанище редкая библиотека и
уникальная коллекция вееров, страстно собираемых хозяйкой. А сама Наташа получит в Париже
прозвище -- "бриллиантовая Труханова".
Стр.1