Рауль Мир-Хайдаров ЯЛТА, ДОМ ПИСАТЕЛЕЙ Я, Отрывок из мемуаров «Вот и все… Я пишу вам с вокзала». <...> Начало в № 1–2 (2014) начавший писать в тридцать лет, до этого возраста не мог и предполагать о существовании Домов творчества для писателей. <...> Но Ялту, Сочи знал каждый житель страны, даже если ни разу там не бывал. <...> Ялта, ее история были мне близки не только как часть прежнего величия Золотой Орды, моих предков-татар, имевших ханство и в Крыму, а потому, что в строительстве, где я проработал двадцать лет в Узбекистане, в начале 60-х было много крымских татар, сосланных туда Сталиным, выходцев из Ялты и ее предместий. <...> С каким упоением они рассказывали мне о Крыме, о Ялте, Коктебеле, массандровских виноградниках, о Ласточкином гнезде, Воронцовском и Ливадийском дворцах, о прекрасной набережной Ялты, о ялтинских духанах, о Бахчисарайском ханском дворце и фонтане, прославленных Пушкиным на века. <...> Я уже упоминал, что с 1963 года я слушал «вражеские голоса». <...> При чем здесь Ялта и «вражеские голоса»? <...> Поясню: однажды я прослушал по Би-Би-Си передачу о самых красивых набережных мира, она так мастерски была сделана, что я, словно воочию, видел эти великолепные набережные Ниццы, Канн, Марселя, Марбельи, даже ощущал запах моря, шум бьющихся в стены набережных волн. <...> Слушая передачу, я невольно ждал, что вот-вот представят и набережную Ялты, о которой мне много раз рассказывали старые крымские татары, и я ее хорошо представлял, но о Ялте, даже вскользь, не упомянули. <...> Та передача почему-то долго не шла у меня из памяти, мне даже снились набережные городов, в которых я никогда не бывал и даже не предполагал, что когда-то у меня появится любимая скамейка на Лазурном берегу на Английском променаде Ниццы, или мне приглянется ресторан в Каннах на набережной Круазетт, о которых я слышал передачи в совсем молодые годы. <...> В Ялте я появился в тридцать пять лет и полюбил ее поздней любовью — нежно, страстно, навсегда. <...> В первый же день, устроившись в Доме <...>