Геннадий Гусев Странствие В далекой древности родилась мечта о справедливом устройстве общества, о торжестве добра над злом. <...> Мы продолжаем рассказывать о приключениях этой мечты, ее сложном пути среди людей до наших дней. <...> Читайте начало в №№ 4, 6–16 2013 г великой мечты Между двумя безднами Эллинская мечта о жизнерадостном, гармоничном и счастливом человеке, во всем руководствующемся взаимополезной нормой общества, бросает последний яркий луч света в сгустившуюся тьму разложения и мистицизма трудами и мыслями крупнейшего древнеримского историка ТАЦИТА (ок. <...> Тацит как бы зеркально противопоставляет культуру Рима и мрачную, грубую, полуживотную стихию жизни и быта германских племен. <...> Страшен и отвратителен этот варварский мир социального застоя, хотя много бед, страданий несет человеку цивилизация (цивилизация ущербная, эксплуататорская, скажем мы), но, по Тациту, только борьба с природой, только труд и воля человека, преобразующие мир, только активность разума способны обеспечить, подготовить наступление новых, лучших времен. <...> Когда они наступят, как будут жить люди будущего, Тацит не знал и, как истинный ученый, не позволял себе предаваться фантазиям. <...> Однако само восхищение динамичным очеловеченным миром, яркие образы подчинения диких сил природы разуму и труду людей были у великих римлян — от Вергилия до Тацита — крупным плодотворным шагом вперед в процессе вызревания идеала общественного прогресса. <...> Разлагающийся римский мир, этот огромный «котел» наций и верований, кипящий горем, унижением, отчаянием огромных людских масс, все больше погружается в ядовитый желтый туман мистики и суеверий. <...> Она покидает прогнившие верхи и уходит в народную толщу, порождая новые формы сопротивления социальному злу. <...> Аппиева дорога, символ мученической гибели соратников Спартака — тех, кто поднял оружие на всемогущий Рим (по обеим сторонам дороги — распятья, кресты, кресты и сухое карканье жирных ворон <...>