* Первой книгой А.П.Гайдар считал свою повесть "Школа". <...> Мне выдали пару новых, пахнущих свежей сосною костылей, отпускной билет и проездной
литер на родину, [в городок Арзамас]. <...> Я надел новую гимнастерку, брюки, шинель, полученные взамен прежних - рваных и
запачканных кровью, - и подошел к позолоченному полинялому зеркалу [стоявшему в углу приемной]. <...> Я увидел высокого, крепкого мальчугана в серой солдатской папахе - самого себя с обветренным
похудевшим лицом и серьезными, но всегда веселыми глазами. <...> Сунул за пояс тот самый, давнишний маузер, из-за которого было столько
беды в школьные годы, и, притопывая белыми, свежими костылями, пошел потихоньку на вокзал. <...> Хлеб, сахар и селедку я положил в вещевой мешок, а махорку отдал на вокзале одному товарищу,
который был еще раньше ранен и теперь опять возвращался на фронт. <...> Сам я написал ей за это время два или три коротеньких
письма, но адреса своего сообщить ей не мог, потому что в то время полевых почтовых контор еще не
было, да если бы и были, то и это не помогло бы, потому что орудовал наш маленький отряд больше по
тылам - сначала у немцев, потом у гайдамаков и у белых. <...> Санитарный порожняк торопился на восток, где в это время шли крепкие бои с Колчаком. <...> Дернет за сердце прорвавшийся через грохот колес напев гармоники, дунет морозный ветер запахом дыма, сена, лошадиного навоза и карболки. <...> Поезд прорвался за Муром, и вместе с ударами станционных колоколов сразу зазвучали имена
станций, разъездов, полустанков, давно знакомых еще по детству, по школе, по семье... <...> А одна из хороших женщин, та, которую звали
Маруся, пела так звонко-звонко, что я схватил ее за руку и так прошел с нею всю дорогу - тихонько и
молча. <...> Потом, когда уже дома я рассказывал об этом матери, мама сказала мне, что эта Маруся
нехорошая женщина, и заплакала... <...> И когда отец стал успокаивать мать и стал говорить, что он и сам не
находит в Марусе ничего хорошего, то и тогда я остался при своем <...>
Обыкновенная_биография.pdf
Аркадий Гайдар
Обыкновенная биография
---------------------------------------------------------------------------Книга:
А.Гайдар. Собрание сочинений в трех томах. Том 3
Издательство "Правда", Москва, 1986
OCR & SpellCheck: Zmiy (zpdd@chat.ru), 13 декабря 2001
--------------------------------------------------------------------------КНИГА
ВТОРАЯ*
______________
* Первой книгой А.П.Гайдар считал свою повесть "Школа".
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
В Воронежском военном госпитале я пролежал три недели. Рана еще не совсем зажила, но за
последние дни прибывало много [раненых]* шахтеров с линии Миллерово - Луганск - Дебальцево. Мест
не хватало. Мне выдали пару новых, пахнущих свежей сосною костылей, отпускной билет и проездной
литер на родину, [в городок Арзамас].
______________
* Слова, зачеркнутые Гайдаром, печатаются в квадратных скобках.
Я надел новую гимнастерку, брюки, шинель, полученные взамен прежних - рваных и
запачканных кровью, - и подошел к позолоченному полинялому зеркалу [стоявшему в углу приемной].
Я увидел высокого, крепкого мальчугана в серой солдатской папахе - самого себя с обветренным
похудевшим лицом и серьезными, но всегда веселыми глазами.
[И узнавал я в себе и не узнавал того озорного четырнадцатилетнего мальчугана, который
полтора года тому назад убежал из школы.]
Полтора года прошло с тех пор [когда, обозлившись, из отцовского маузера всадил я в паркетный
пол школы пулю]. И когда, испугавшись, убежал я из нашего города Арзамаса.
С тех пор прошло многое: Октябрь, Боевая дружина сормовских рабочих, Особый
революционный отряд, фронт, плен, гибель Чубука, прием в партию, пуля под Новохоперском и
госпиталь.
Я отвернулся от странного зеркала и почувствовал, как легкое волнение покачивает и слегка
кружит мою только что поднявшуюся с госпитальной подушки голову.
Тогда я подпоясался. Сунул за пояс тот самый, давнишний маузер, из-за которого было столько
беды в школьные годы, и, притопывая белыми, свежими костылями, пошел потихоньку на вокзал. Там
спросил я у коменданта, когда идет первый поезд на Москву.
Охрипший суровый комендант грубо ответил мне, что на Москву сегодня поезда нет, но к вечеру
пройдет на Восточный фронт санитарный порожняк, который довезет меня до самого Арзамаса.
И еще сердитый комендант дал мне записку на продпункт, чтобы выдали мне хлеб, сахар,
селедку и махорку в двойном размере - как отпускнику-раненому.
Хлеб, сахар и селедку я положил в вещевой мешок, а махорку отдал на вокзале одному товарищу,
который был еще раньше ранен и теперь опять возвращался на фронт.
Около года я не получал писем от матери. Сам я написал ей за это время два или три коротеньких
письма, но адреса своего сообщить ей не мог, потому что в то время полевых почтовых контор еще не
было, да если бы и были, то и это не помогло бы, потому что орудовал наш маленький отряд больше по
тылам - сначала у немцев, потом у гайдамаков и у белых.
Стр.1