Валентин Курбатов Солдаты Судного дня И не пойму — странно это или естественно: народ стремительно стареет, а жизнь беспечно и както безответственно молодеет и ведет себя так, словно никакой истории в ней не было и нет. <...> И не было долгой правды, живого опыта любви и памяти, который держал страну, культуру и человека. <...> Словно нынешняя правда в капусте нашлась, и вот она весело, не обременяясь наследованной памятью, летит вперед во всех областях жизни, сверяясь с президентским возрастом, как с эталоном мысли и правды. <...> У Виктора Петровича вышел в Иркутске у издателя Сапронова (это была после дняя работа несомненно уже навсегда вошедшего в издательскую историю России покойного Геннадия Константиновича Сапронова) том писем «Нет мне ответа». <...> А в Курске — пятитомное собрание сочинений Константина Воробьева, где каждый том «прошит» письмами, как лучшим комментарием. <...> Всегда мне было обидно, что письма в собраниях сочинений ссылаются в отдельные тома и живут там суверенной жизнью, тогда как они рожда лись вместе с художественными сочинениями, дышали их судьбой и много чего объясняли в причинах их появления, в самом порядке жизни писателя в час написа ния. <...> И я решил посмотреть только пору их знакомства и десять лет дружества — их письма с 1964 года до болезни и смерти Воробьева в начале 1975го. <...> Сапронов объявил о возможном томе писем всем, кто знал Астафь ева и кого знал он, задолго до издания. <...> Виктор Петрович был щедр на переписку и еще в начальные годы писательства заметил одному из корреспондентов, что отвечает на все письма, чтобы у читателей не ронялось уважение к сословию русских писателей, в которое он ответственно вступал. <...> Может быть, Воробьев просто не хранил астафьевские пись ма: прочитал, ответил и забыл? <...> Это Марья Семеновна с ее систематическим умом давнего библиотекаря ничего не упускала и сберегла великий архив Виктора Петро вича. <...> Так или иначе, у нас есть только сохраненные Марьей <...>