Проза Гурам Мегрелишвили Думах Рассказ С грузинского. <...> Перевод Анны Григ Их кресты тащили мулы, а Господень — ктото из местных. <...> Один оказался лишним: солдаты не знали, что одного из преступников помиловали, и, рассвирепев от мысли, что придется тащить тот крест обратно, стали избивать приговоренных к смерти. <...> В другой раз Думах, может, както и отреагировал бы на все это, но сейчас, надеясь, что находящийся рядом с ним Господь воздаст им сполна, безропотно терпел удары бичом. <...> Народу было немного: несколько центуриев, трое или четверо зевак, неизменно присутствовавших на каждой смертной казни, местный пьяница, мать Гопода, его тетя, сестры и один или двое из его учеников. <...> Сзади стояли еще какието люди, но Думах не смог их разглядеть издалека. <...> Глухо отзывались вбиваемые в дерево гвозди и стон Йесуа. <...> Вторым подняли крест, на котором должны были распять Тита. <...> У Йесуа получалось лучше всего: он ложился на предполагаемый крест, а другие вбивали в него предполагаемые гвозди. <...> Терпеть, как это происходит на самом деле, оказалось намного труднее, чем представлял себе Думах, и, впервые почувствовав боль, он понастоящему испугался. <...> На глаза ему попалось умиротворенное лицо матери Йесуа, Марии, и у него вновь появилась надежда — «Он сейчас сойдет с креста, освободит нас и отомстит им». <...> Она растила его вместе с Йесуа как родного сына, но Думах никогда ее не любил. <...> Он завидовал тому, что она была всегда такая спокойная и чистая душой, часто молилась и была совсем не похожа на его собствен ную мать, Ривку, которая торговала телом в центре Иерусалима и которую он ненави дел, не в силах простить ее за это. <...> По утрам она, пьяная и истасканная, приходила к близнецам, будила их и забирала домой. <...> Каждый раз Мария без слов протягивала Ривке корзину, полную еды и новой одежды для мальчиков, но та никогда ее не благодарила. <...> Автор 8 книг, нескольких десятков расска зов, одной пьесы и двух киносценариев, по мотивам <...>