Эхо Портрет Дориана Уайльда Рубрику ведет Лев Аннинский Лицо, выразительно глядящее на нас с обложки, многозначно для знатоков. <...> Прищур, в котором светское доброжелательство граничит со светским же высокомерием. <...> Роскошная шевелюра, свисающая до плеч, с двух сторон одевающая лицо в рамку модного вернисажа. <...> Для знатоков и так все ясно; для прочих любопытствующих — заглавие книги, звучащее как пароль: «Оскар Уайльд». <...> Книга издана в малой серии «Жизни замечательных людей». <...> Насыщена английской фактурой до предельной плотности, а читается — легко и с какимто даже задором. <...> Это его третья книга в «ЖЗЛ» — после «Редьярда Киплинга» и «Сомерсета Моэма». <...> Но, явившись с берегов туманного Альбиона завоевывать Америку, блистательный импровизатор литературных собраний и законодатель эстетской моды не скрывает, что за плечами его — Англия. <...> По-настоящему-то любит — Францию (где и упокоится измочаленный жизнью, не достигнув пятидесяти и не дотянув до наступавшего ХХ века какихнибудь четырех недель), но из Англии этого блестящего интеллектуального завоевателя вселенной не изъять. <...> Как не изъять Англию из истории нашего самосознания. <...> Мы, правда, в области государственной кое-чему научились и у французов, например, свергнутых императоров ставить к стенке. <...> Что же до этики, то завороженно созерцали загадочную викторианскую мораль, перенимать которую при нашей русской непредсказуемости не могли, и потому разоблачали ее с тем большей неистовостью. <...> В сентябре 1880 года — дописывает пьесу из русской истории «Вера и нигилисты» и утверждает, что это «громогласный крик народов, требующих свободы». <...> Портрет Дориана Уайльда Годы спустя он выказывает интерес к русской литературе, проницательнейшим образом охарактеризовав Достоевского. <...> Но не эти контакты существенны в нашем диалоге, а та поистине легендарная слава, которая разносится по читающей России (по рядам русской либеральной интеллигенции) уже после кончины кумира <...>