Н. А. Добролюбов
Письмо из провинции
Добролюбов Н. А. Избранные статьи.-- Сост. А. Ф. Смирнов.-- М.: Современник, 1980.-- (Б-ка
"Любителям рос. словесности").
OCR Бычков М. Н.
Январь 1860 года
Милостивый государь!
На чужой стороне в далекой Англии вы, по собственным словам вашим, возвысили голос за
русский народ, угнетаемый царскою властью; вы показали России, что такое свободное слово1... и зато,
вы это уже знаете, все, что есть живого и честного в России, с радостью, с восторгом встретило начало
вашего предприятия, и все ждали, что вы станете обличителем царского гнета, что вы раскроете перед
Россией источник ее вековых бедствий,-- это несчастное идолопоклонство перед царским ликом,
обнаружите всю гнусность верноподданнического раболепия. И что же? Вместо грозных обличений
неправды с берегов Темзы несутся к нам гимны Александру II2, его супруге (столь пекущимся о
любезном вам православии с отцом Бажановым). Вы взяли на себя великую роль, и потому каждое ваше
слово должно быть глубоко взвешено и рассчитано, каждая строка в вашей газете должна {В "Колоколе"
опечатка: должны.-- Ред.} быть делом расчета, а не увлечения: увлечение в деле политики бывает иногда
хуже преступления... Помните ли, когда-то вы сказали, что России при ее пробуждении может предстоять
опасность, если либералы и народ не поймут друг друга, разойдутся, и что из этого может выйти
страшное бедствие -- новое торжество царской власти. Может быть, это пробуждение недалеко; царские
шпицрутены, щедро раздаваемые верноподданным за разбитие царских кабаков3, разбудят Россию скорее,
чем шепот нашей литературы о народных бедствиях, скорее мерных ударов вашего "Колокола"...
Но чем ближе пробуждение, тем сильнее грозит опасность, о которой вы говорили... и об
отвращении которой вы не думаете... По всему видно, что о России настоящей вы имеете ложное понятие.
Помещики-либералы, либералы-профессора, литераторы-либералы убаюкивают вас надеждами на
прогрессивные стремления нашего правительства. Но не все же в России обманываются призраками...
Дело вот в чем: к концу царствования Николая все люди, искренно и глубоко любящие Россию, пришли к
убеждению, что только силою можно вырвать у царской власти человеческие права для народа, что
только те права прочны, которые завоеваны, и что то, что дается, то легко и отнимается. Николай умер,
все обрадовались, и энергические мысли заменились сладостными надеждами, и поэтому теперь
становится жаль Николая. Да я всегда думал, что он скорее довел бы дело до конца; машина давно бы
лопнула. Но Николай сам это понимал и при помощи Мандта предупредил неизбежную и грозную
катастрофу4. Война шла дурно, удар за ударом, поражение за поражением -- глухой ропот поднимался изпод
земли! Вы писали в первой {То есть в первом номере "Полярной звезды".-- Ред.} "Полярной Звезде",
что народ в эту войну шел вместе с царем, и потому царь будет зависеть от народа5. Из этих слов видно
только, что вы в вашем прекрасном далеко забыли, что такое русские газеты, и на слово поверили их
возгласам о народном одушевлении за отечество. Правда, иногда случалось, что крепостные охотно шли в
ополчение, не только потому, что они надеялись за это получить свободу. Но чтоб русский народ в эту
войну заодно шел с царем,-- нет. Я жил во время войны в глухой провинции, жил и таскался среди
народа6, и смело скажу вам вот что: когда англо-французы высадились в Крым, то народ ждал от них
освобождения, крепостные от помещичьей неволи, раскольники ждали от них свободы вероисповедания.
Подумайте об этом расположении умов народа в конце царствования Николая, а вместе с тем о
раздражении людей образованных, нагло на каждом шагу оскорбляемых николаевским деспотизмом, и
мысль, что незабвенный мог бы не так спокойно кончить жизнь, не покажется вам мечтою. Да, как
говорит какой-то поэт, счастье было так близко, так возможно7. Тогда люди прогресса из так называемых
образованных сословий не разошлись бы с народом; а теперь это возможно, и вот почему: с начала
Стр.1