Анна Ахматова Получив приглашение на Летнюю школу по проблеме «Методология воспитания», я никак не мог взять в толк, чем я могу быть там полезен, кроме как внимательным слушанием. <...> Подобно мольеровскому господину Журдену, лишь от учителя словесности узнавшего, что всю жизнь говорит прозой, я, благодаря Михаилу Владимировичу Воропаеву и Дмитрию Васильевичу Григорьеву, на склоне лет обнаружил, что всю свою научную жизнь только и делал, что занимался методологией воспитания. <...> И вот в этом тексте я изложу некоторые мои методологические (как выяснилось) наработки (однако далеко не всё), сопроводив их отступлениями мемуарного характера (кроме одного). <...> Отступление первое — мемуарное Мой первый и, как я надеялся, последний контакт с методологией произошёл не то в 1969, не то в 1970 годах, когда я проходил серию «испытаний» по приходе в лабораторию «Коллектив и личность». <...> Л.И. Новикова дала мне ротапринтную брошюру действительного члена АПН К., объёмом в три или даже четыре печатных листа, в названии которой были слова «методология», «педагогика» и, кажется, чтото типа «марксистско-ленинская» или «советская». <...> Протягивая мне брошюру, Людмила Ивановна с ироничной усмешкой произнесла: «Толечка! <...> Я с большим трудом продрался сквозь заскорузлые истматовские формулы и абсолютно мною не понимаемые методологические, а может быть «методологические», пассажи (попутно замечу, что я не любил и не люблю философию — она вне поля моего ближайшего, а теперь уже и 48 «Социальная педагогика» 1-2/2016 Мои методологические штудии не только ближайшего, развития; меня интересовали социология и психология, особенно социальная и возрастная). <...> Своё общее впечатление я сформулировал так: «Людмила Ивановна, — сказал я, — если бы эту брошюру написал я, то все сказали бы, что я ненормальный. <...> Людмила Ивановна посмеялась над моим вердиктом и больше не докучала мне методологией, да и сама, по-моему, в 1970-е годы особо ею не интересовалась. <...> С удовлетворением <...>