ВЕСТНИК ÂÃÓ. Ñåðèÿ: Филология. Журналистика. 2004, ¹ 2
ТВОРЧЕСТВОА.П.ЧЕХОВАВКОНТЕКСТЕСОВРЕМЕННОСТИ
(МАТЕРИАЛЫ МЕЖРЕГИОНАЛЬНОЙ НАУЧНОЙ КОНФЕРЕНЦИИ 21-23 ОКТЯБРЯ 2004 ГОДА)
КОНЦЕПЦИЯ ЖИЗНИ В ПРОИЗВЕДЕНИЯХ А.П. ЧЕХОВА
© 2004 Ë.Å. Кройчик
Воронежский государственный университет
– Есть ли у господина Чехова идеалы? –
строго спрашивал А. М. Скабичевский, и сама
постановка вопроса предполагала недвусмысленный
ответ: идеалов у господина Чехова нет, как
нет и сколько-нибудь осмысленного отношения
к жизни. Как нет и целостного понимания ее
сущности.
И – в доказательство:
(“Îãíè”) 1
“Ничего не разберешь на этом свете”
.
“Никто не знает настоящей правды” (“Дуэль”)
[Ñ., VII, 454].
“Я, голубчик, не понимаю и боюсь жизни
<…> Мне все страшно… Мне страшно потому,
что я ничего не ïîíèìàþ” (“Ñòðàõ”) [Ñ.,
VIII, 131].
“Вы боитесь жизни, – бросает Неизвестный
Георгию Орлову в “Рассказе неизвестного человека”,
на что тот признается: “Да, начать новую
жизнь мне мешает òðóñîñòü” [Ñ., VIII, 189]
Впрочем, можно подобрать и другие
цитаты.
Понятно, что точка зрения автора не сводима
к точке зрения персонажей и что взгляд художника
на мир определяется не выборкой цитат,
а общим складом того, что именуется творческим
наследием. Четверть века А. П. Чехов
описывал жизнь во всех ее проявлениях – в событиях
забавных и грустных, в поступках героев
и в их переживаниях, в горестях и радостях. Слово
“жизнь” мелькает в заголовках рассказов и
повестей писателя, в подзаголовках пьес: “Жизнеописания
достопримечательных современниЧехов
À.Ï. Ïîëí. ñîáð. ñî÷. и ïèñåì: в 30 ò. òò.1-30.
–Ì., 1974–1983. – Ò. 7. – Ñ. 140. В дальнейшем все
ссылки на это издание даются в скобках в тексте, где С. –
сочинения, П. – письма. Римская цифра обозначает том,
арабская – страницу. Кроме оговоренных случаев, во всех
материалах чеховского раздела произведения цитируются
по этому изданию.
1
ков”, “Жизнь в вопросах и восклицаниях”,
“Жизнь прекрасна!”, “Житейская мысль”, “Житейские
íåâçãîäû”, “Ìîÿ æèçíü”, “Ñöåíû из
деревенской жизни”, “Скука жизни”.
Какой же она видится художнику, эта
жизнь?
Скучной, серой, бессмысленной, вялой, неинтересной,
непостижимой, трудной, невероятной,
состоящей из цепи случайностей. Но прежде
всего – повседневной, обыденной, естественной.
В
миниатюре “Жизнь прекрасна!”, опубликованной
в “Îñêîëêàõ” в 1885 ã., автор çàìå÷àåò:
“Жизнь – пренеприятная штука, но сделать ее
приятной очень нетрудно… Для того, чтобы ощущать
в себе счастье без перерыва даже в минуты
скорби и печали нужно: а) уметь довольствоваться
настоящим и б) радоваться сознанию, что “могло
быть и õóæå” [Ñ., III., 235].
Комическому писателю всегда свойственно
проговариваться: двадцатипятилетний Чехов,
великодушно дарящий свои остроты Антоше Чехонте,
Брату своего брата, Человеку без селезенки,
Улиссу, человек наcмешливо-ироничный,
говорит в данном случае вещи серьезные. Программные,
если хотите, для молодого Чехова.
Не унывать! Не пасовать (“даже в минуты
скорби и печали”)! Не сдаваться! Уметь переносить
свалившиеся тяготы (У миниатюры этой,
кстати, существенный подзаголовок – “Покушающимся
на самоубийство”).
Это не просто тающий в возрасте оптимизм
молодости. Это – концепция. Это – приглашение
своих современников к диалогу о смысле
жизни.
Завершая русский литературный XIX век,
А. П. Чехов деликатно и ненавязчиво подводит
человека к ответу на мучительный вопрос: “Кто
виноват?”
Кто виноват в том, что жизнь складывается
не так, хотелось бы? Что мечты не сбываются?
Что усилия изменить жизнь оказываются напрасВЕСТНИК
ÂÃÓ. Ñåðèÿ: Филология. Журналистика. 2004, ¹ 2
5
Стр.3