Авдотья Петровна была женщина редкая; по должности своей она знала семейные тайны многих лиц
города: кажется, довольно, чтобы и весь город знал их? <...> - Какая дура эта Авдотья Петровна! лежишь, а она хоть бы слово интересное сказала... даже
знаешь какую-нибудь историю, а так только нарочно спросишь: "правда ли, что жена Днищева свела
шашни с Долбишиным?" запирается! я, говорит, не знаю! <...> Вера Антоновна была бабушкой другого, ближайшего уездного города. <...> Вера Антоновна могла даже мертвого поднять своей болтовней, не только занять больную. <...> - С Марьей Ивановной! - произносила Вера Антоновна и протяжно и торжественно глядела на
всех. <...> Авдотья Петровна, в углу, мыла новорожденного, поминутно
оглядываясь на больную. <...> Она вскочила с постели, упала на колени перед Авдотьей Петровной и раздирающим голосом
повторила:
- Спрячьте его! спасите его!.. он злодей, он убьет ребенка. <...> ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Глава I
ШУТКА
183* года, в августе, утром, часу в десятом, Каютин проснулся и почувствовал страшный холод. <...> Каютин сначала подумал, что ему
так кажется со сна; но синие, окоченелые пальцы, которые он на минуту поднес к своим глазам и потом
тотчас спрятал, будто обожженные, громко говорили противное. <...> Ну, так у меня просто нервное расстройство", - подумал Каютин. <...> Хозяин Каютина, Афанасий Петрович Доможиров, владелец одноэтажного деревянного дома с
мезонином, вел жизнь примерную. <...> Как ни важно казалось Доможирову воспитание сына, нежное сердце его брало свое;
он заигрывал с котенком, кидал ему скомканную бумажку; котенок прыгал, Доможиров тоже начинал
прыгать, присев на корточки; сын следовал его примеру; скоро к общей беготне присоединялись и другие
котята: все прыгало, не исключая и встревоженных скворцов, которые поднимали страшную возню в
своих клетках. <...> Сына
Афанасий Петрович учил только тому, чему сам учился: истории, катехизису и русской грамматике; но,
видно, он почитал свои знания в иностранных языках достаточными для скворцов, потому что <...>
Три_страны_света.pdf
Н. А. Некрасов
Три страны света
Роман
Верxне-Волжское книжное издательство, Ярославль, 1965
OCR Бычков М.Н.
ПРОЛОГ
В глухом и далеком углу обширной русской земли, в небольшом уездном городе, за несколько
десятков лет до начала нашей истории, на углу улицы, кончавшейся полем, стоял небольшой
скривившийся деревянный дом. Он принадлежал городской повивальной бабке Авдотье Петровне Р***.
Авдотья Петровна была женщина редкая; по должности своей она знала семейные тайны многих лиц
города: кажется, довольно, чтобы и весь город знал их? Но Авдотья Петровна упорно молчала. Многие
дамы оставили ее именно за это достоинство, которое считали важным недостатком.
- Какая дура эта Авдотья Петровна! лежишь, а она хоть бы слово интересное сказала... даже
знаешь какую-нибудь историю, а так только нарочно спросишь: "правда ли, что жена Днищева свела
шашни с Долбишиным?" запирается! я, говорит, не знаю!
Так жаловалась слабая супруга своему мужу после благополучного разрешения.
- Что же делать? - спрашивал супруг.
- Что делать? вот я ей откажу; она у меня последнего принимает!.. Возьму Веру Антоновну.
- Далеко посылать, да и обидишь Авдотью Петровну.
- Вот хорошо! - вскричала больная: - да она может уморить с тоски!
- Ну, хорошо, возьми Веру Антоновну, - говорил испуганный супруг.
Вера Антоновна была бабушкой другого, ближайшего уездного города. Она пользовалась
обширной известностью, которой много способствовал лекарь того города, первый друг и приятель Веры
Антоновны.
Вера Антоновна могла даже мертвого поднять своей болтовней, не только занять больную. Она
знала все и всех. Обширное знакомство доставляло ей неисчерпаемый источник для толков и пересудов.
Никто при ней не смел заикнуться о годах кого-нибудь.
- Как это можно, помилуйте! Анне Сидоровне теперь под сорок: она только на лицо моложава. Я у
ней принимала первого; а Ваничка ровесник Соне Подгорной... Вот, я вам скажу, будет богатая невеста и
старше только двумя месяцами Оли исправниковой... Как теперь помню, такая была жара; я ехала от
Анны Сидоровны к исправнику... Какая она у него стала: так и тает, так и тает, точно свеча, чуть жива.
Вот уж осьмого недавно бог дал: трудно, очень трудно родит. Сам-то исправник, знаете, не любит дома
сидеть: разные шашни у него...
- Неужели, Вера Антоновна, с казначейшей? - спрашивали таинственно любознательные дамы.
- Какое с казначейшей? старо с казначейшей!
- С кем же? с кем же?
Глаза вопросительниц сверкали нетерпеливым блеском.
- С Марьей Ивановной! - произносила Вера Антоновна и протяжно и торжественно глядела на
всех.
- Ах!.. неужели?.. Боже ты мой!..
И восклицаниям и расспросам не было конца. Вера Антоновна как река лилась, после длинного
монолога требовала пить и выпивала залпом графин квасу.
Фигура ее была так обширна, что нужно было дарить ей на два платья, чтоб вышло одно.
Прихотям Веры Антоновны не было конца. В доме, где случалось ей принимать, она вмешивалась
решительно во все: "Зачем люди долго спят? зачем повар дурной квас сделал? зачем мало работают в
девичьей? У исправника-то люди с петухами встают, а у вас, Агафья Артемьевна, вместе с барами: право,
таких людей даже и у городничихи нет, а что она уж за барыня!.."
Вера Антоновна заботилась очень о своем здоровьи; несмотря на страшную полноту, она считала
Стр.1