Лекция А. В. Луначарского о Тургеневе
Русская литература, N 4, 1961.
OCR Бычков М.Н.
Публикуемый материал представляет собой стенограмму лекции из курса истории русской
литературы, который А. В. Луначарский читал в Коммунистическом университете им. Свердлова в 1924-1926
годах. В отличие от прочитанного несколько ранее (1923--1924) и полностью опубликованного
курса истории западноевропейской литературы {А. В. Луначарский. История западноевропейской
литературы в ее важнейших моментах. ГИЗ, М., 1924.} из данного курса были напечатаны лишь
отдельные лекции. {В частности, о Пушкине ("Комсомольская правда", 1927, NoNo 36, 48, 54), о Льве
Толстом ("Комсомольская правда", 1926, No 299 и 1927, NoNo 1, 7, 13), о литературе 60-х годов (А. В.
Луначарский. Статьи о литературе. Гослитиздат,М., 1957).}
Лекция А. В. Луначарского, в которой дается характеристика первой половины творческого пути
И. С. Тургенева, является серьезным вкладом в изучение великого русского писателя. Особую
значительность эта лекция приобретает в свете длительной борьбы вокруг творчества Тургенева,
развернувшейся в 20-е и 30-е годы.
Луначарский выступал как против формалистов, пытавшихся рассматривать творчество писателя
в полном отрыве от его идейных исканий, так и против вульгарных социологов, видевших в Тургеневе
лишь представителя дворянства и искусственно ограничивавших проблематику творчества писателя
рамками его класса.
В трактовке творчества Тургенева Луначарский исходил из своей историко-литературной
концепции, рассматривавшей наиболее честных русских писателей как чуткую совесть угнетенного
народа.
Луначарский характеризует Тургенева как отщепенца, как одного из тех крупнейших дворянских
писателей, которые, в той или иной степени отходя от своего класса, становились частично, а порой и
преимущественно интеллигентами. Отход от дворянства позволил Тургеневу яснее увидеть
исчерпанность роли его собственного класса и показать это в образах наиболее положительных его
представителей, таких, как Рудин и Лаврецкий.
В связи с широтой социальных исканий Тургенева Луначарский подробно рассматривает
проблему положительного героя в его творчестве. Первым общественным героем Тургенева, по
Луначарскому, был выведенный в "Записках охотника" русский мужик, с его могучими возможностями,
но не представлявший тогда активной силы.
Обратившись к лучшим людям из дворян, Тургенев глубоко изучает кардинальную проблему их
существования, охарактеризованную Луначарским как "проблема Гамлета", т. е. неспособность
воплотить свое возмущение существующим положением в решительное действие.
Если герой романа "Рудин" понимался М. К. Клеманом как "холодный и самоуспокоенный
фразер и трус", {М. К. Клеман. Иван Сергеевич Тургенев. ГИХЛ, Л., 1936, стр. 82.} а П. С. Коганом "как
самое яркое воплощение типа "лишнего человека"", {П. С. Коган. Очерки по истории новейшей русской
литературы, т. 2, М.-Л., 1926, стр. 39.} то Луначарский рассматривая Рудина как продолжение Онегина,
Печорина, Бельтова, в то же время видит в нем такое новое качество, которое, по выражению критика,
делает Рудина "почти что не лишним". Это качество -- аккумуляция максимума возможностей
революционности его времени, хотя и проявляющейся только в пробуждении окружающих словом.
Вспомним слова В. И. Ленина, писавшего о подобной пропаганде в некоторые исторические
периоды: "Вульгарный революционаризм не понимает того, что слово тоже есть дело; это положение
бесспорное для приложения к истории вообще или к тем эпохам истории, когда открытого
политического выступления масс нет, а его никакие путчи не заменят и искусственно не вызовут". {В. И.
Ленин, Сочинения, т. 9, стр. 53.}
Луначарский понимает образ Рудина как своеобразную грань в эволюции "лишнего человека",
знаменующую попытку перехода к революционному действию.
Интересна оценка, даваемая в лекции "Дворянскому гнезду". Луначарский рассматривает этот
роман как последнюю попытку Тургенева художественно исследовать возможности дворянства,
попытку, закончившуюся констатацией окончательного отсутствия внутренних сил даже у лучших
людей класса.
Правда, вызывает сомнение мысль критика о превосходстве Лаврецкого над Рудиным.
Деятельность Лаврецкого лишена того революционного заряда, который так ценен в Рудине. Рудин
Стр.1