ПЕТЕРБУРГСКІЕ ТЕАТРЫ
"Аполлонъ", No 4, 1909
OCR Бычков М. Н.
ПУТАНИЦА
Тѣ, кому слова: "сороковой годъ", "Александринскій театръ", "Гальони", балетъ -- не пустой
звукъ, кто влюбленъ въ "золотую театральную пыль", кого волнуютъ рисунки А. Бенуа и М.
Добужинскаго, заставляютъ сладко и нѣсколько опасно мечтать разсказы С. Ауслендера, кто и теперь
задумывается, видя театральный разъѣздъ послѣ балета,-- тѣ поймутъ и оцѣнятъ милую и плѣнительную
"Путаницу" Юрія Бѣляева. Мы не знаемъ, можно ли воскресить старинный водевиль,-- безгрѣшное
"дурачество" прежнихъ лѣтъ, безъ рискованныхъ мѣстъ, раздѣваній и т. п. аттрибутовъ современнаго
фарса, но благодарны отъ души автору, заставившему насъ снова улыбнуться и вздохнуть, какъ
вздыхаешь въ дѣтствѣ, засыпая послѣ веселаго дня. Это -- не только самая свѣжая и интересная вещь изъ
репертуара Малаго театра, но и между русскими пьесами другихъ театровъ мы не знаемъ за этотъ годъ
болѣе милаго, трогательнаго и дѣтски-плѣлительнаго зрѣлища. Г-жа Глѣбова, дебютировавшая въ роли
"Путаницы", внесла все старомодное очарованіе, лукавое простодушіе и манерное кокетство въ свои
интонаціи, жесты и танцы. Лучшей "Путаницы" мы бы не могли представить. Всѣ, въ комъ жива любовь
къ богатству, завѣщанному намъ дѣдами и отцами, не могутъ не быть благодарны Ю. Бѣляеву, О.
Глѣбовой и милому сороковому году за тотъ цвѣточекъ, что такъ неожиданно разцвѣлъ въ стѣнахъ
Малаго театра.
ЦЕЗАРЬ И КЛЕОПАТРА
Мысль найти въ герояхъ, которыхъ мы привыкли видѣть на пьедесталѣ исторіи и поэзіи, черты,
близкія и понятныя намъ, можетъ быть использована или какъ пріемъ сатиры, или какъ средство
приблизить ихъ, этихъ героевъ къ нашему времени, сдѣлать ихъ интимнѣе и проще. Оба эти пріема,
доведенные до крайности, даютъ художественныя формы не высшаго порядка. Съ одной
стороны,оперетка Оффенбаха, съ другой -- романы Эберса. Но первое зло -- меньшее, потому что
безвкуснѣе, чѣмъ Эберсовское перенесеніе цѣликомъ въ атмосферу древности современнаго
буржуазнаго общества, я ничего не могу себѣ представить. Б. Шоу избралъ средній путь или, вѣрнѣе,
захотѣлъ соединить оба эти пріема, не доводя ни одного изъ нихъ до конца. И это сидѣнье между двухъ
стульевъ не могло не отразиться на пьесѣ, впадающей то въ фарсъ, то въ мѣщанскую современную
драму.
Конечно, рука опытнаго, не особенно тонкаго сатирика и большого знатока сцены видна и въ
этой пьесѣ, и многія сцены такъ ловко и умно сдѣланы, что заставляютъ внимательно слѣдить за ними.
Эта двойственность повліяла и на исполнителей, позволяя имъ то впадать въ невозможно
бытовой тонъ, то возвышенно декламировать. Притомъ внѣшнія данныя г-жи Садовской, напримѣръ,
очень далеки отъ соотвѣтствія съ образомъ 16-тилѣтней чаровательницы Клеопатры; также и г.
Александровскій, не плохой актеръ на своемъ мѣстѣ, былъ не совсѣмъ умѣстенъ въ роли Цезаря, хотя бы
и въ комедіи Б.Шоу. Выдѣлились на второстепенныхъ роляхъ гг. Бережной и Гибшманъ такъ же, какъ и
г-жа Климова, исполнявшая роль царя Птоломея. Вся постановка задумана въ довольно неожиданномъ
тонѣ, въ тонѣ варварской экзотики. Мы не знаемъ, на чемъ основана эта точка зрѣнія,такъ какъ Египтяне
и Римляне того времени не были другъ для друга варварами, а отношенія Александріи и Рима скорѣе
напоминали современныя отношенія Лондона и Парижа, но если принять эту точку зрѣнія, то многое
было достигнуто. И безмысленный хохотъ голубыхъ солдатъ, визги женщинъ, появленіе Фтататиты и
дикая, пугающая музыка, небывалое Судейкинское небо и яркіе Сануновскіе паруса производили
странное и неожиданное впечатлѣніе. Оно проходило, какъ только выступали главные персонажи, но
мѣстами достигало значительной остроты и силы, и въ данномъ отношеніи очевидный замыселъ Ѳ.
Комисаржевскаго и художниковъ былъ достаточно осуществленъ.
М. Кузминъ.
Стр.1