Жаркое лето в Чернобыле: записки фотокорреспондента Автор этих заметок фотокорреспондент АПН по Украинской ССР Игорь Костин. <...> С апреля по декабрь 1986 года он освещал ход работ по ликвидации последствий аварии на Чернобыльской атомной электростанции. <...> Фотоматериал, сделанный им в опасных условиях высокоактивных дозовых нагрузок, вошел в официальный отчет Правительственной комиссии СССР. <...> В конце апреля 1986 года, после взрыва на Чернобыльской АЭС, я летел в вертолете к разрушенному четвертому блоку. <...> Я уговорил знакомых летчиков взять меня на борт. <...> Беру три камеры, необходимое количество пленки, забираюсь в вертолет. <...> Голос кого-то из членов экипажа: «Триста пятьдесят… двести пятьдесят… сто пятьдесят… <...> Чудовищные слухи западной прессы – тысячи погибших, братские могилы, непредсказуемые последствия… <...> Засвечено почти все, за исключением части цветных негативов. <...> Весь черно-белый материал и цветные диапозитивы радиация обработала до меня. <...> Забираясь в вертолет, я чувствовал себя охотником, преследующим добычу. <...> Теперь понимаю, что чувствует жертва, за которой следит невидимый, неслышный и оттого еще более страшный враг. <...> 5 мая уже вполне официально вместе с другими аккредитованными журналистами снова еду в Чернобыль. <...> Все остаются за пределами 30-километровой зоны, где собрались эвакуированные, концентрируется техника, специалисты. <...> В кузовах грузовиков коровы, какой-то скарб, автобусы с людьми. <...> Водитель грузовика, генерал армии, министр, бетонщик были одинаково одеты, общались друг с другом совершенно на равных, и даже лица, которые были нам известны, тоже оказались неотличимыми одно от другого – на каждом был надет респиратор. <...> Стандартный респиратор, похожий на свиное рыло и вскорости замененный «Лепестками» – гораздо более совершенной защитой, – после которых на лице уже не оставалось опрелостей. <...> В то страшное лето из-за жары вокруг рта и носа у людей образовывались чуть ли не язвы – респираторы не <...>