Вышеславцен Вольность Пушкина «Хочу воспеть свободу миру» Нет слова, чаще встречающегося в поэзии Пушкина, бода»; и нет, кажется, слова более многозначного на языке человеческом. <...> » Эта природная, стихийная, космическая свобода есть элемент души Пушкина. <...> Его увлекает кочевая вольность цыган, и в ком из русских ее нет? <...> » Та же свобода влечет и его самого: свобода полета, овобода странствий, свобода «увидеть чуждые страны». <...> Вольность и покой — покой и воля, такова альфа и омега его поэзии. <...> Похоть господства есть одна из самых сильных страстей. <...> Трагизму власти и свободы посвящены главные его произведения: «Бо 152 ГРАН И рис Годунов», «Капитанская дочка», «История Пугачевского бунта», «Скупой рыцарь», «Полтава», «Андре Шенье», «Вольность». <...> Пушкин указал их высокое предназначение: «божественный глагол» призывает их к свободному служению через красоту, истину, мудрость и пророческое слово («глаголом жги сердца людей»). <...> Не следует забывать при этом, что рефлекс свободы врожден каждому человеку, хотя далеко не каждый достигает той высшей духовной свободы, которую Пушкин противопоставил «житейскому волненью». <...> Две формы похоти господства: «Всё мое, сказало злато; Всё мое сказал булат. <...> » Богатство через власть или власть через богатство, — но всегда власть в конце концов. <...> Скупой рыцарь говорит: «И музы дань свою мне принесут, и вольный гений мне поработится, и добродетель, и бессонный труд. <...> Несмотря на упоение властью, скупой рыцарь однако несчастлив, так же несчастлив, как и настоящий властитель и царь — Борис Годунов: «Достиг я высшей власти, шестой уж год я царствую спокойно, но счастья нет моей душе. <...> Отсюда возрастающая блательность и тревога власти, ибо безусловный рефлекс свободы неуничтожим. <...> Вот почему высшая свобода духа отвергает тот демонический элемент, присущий власти, который составляет ее вечное искушение и который был отвергнут Богочеловеком: необходимость преклониться пред духом зла («Дам <...>