№ 68 ГРАН И 209 как нас кладут в гроб, зарывают в землю, но не можем ни пальцем пошевелить, ни слова вымолвить». <...> Таких «mots» в книге Ульянова можно встретить множество, но, конечно, не только они волнуют читателя: главное качество его книги заключается не во внешнем блеске, не в «гимнастике ума», а в глубине, оригинальности и смелости его суждений. <...> Слизской Память сердца Книга, о которой мы пишем, не велика по объему — в ней всего 120 страниц. <...> Но вмещает она 27 отдельных рассказов, своеобразных «стихотворений в прозе»: некоторые из них так миниатюрны, что занимают всего полторы-две странички. <...> Рассказы эти просты и безыскусственны, но в них есть что-то общее, что-то интимное, проникнутое тихой печалью настолько, что читаешь их как историю твоей личной судьбы, как раскрытие одной большой темы: покинутая, может быть, навсегда, благословенная родина, отчий дом, где прошла беззаботная и светлая юность, страшные годы войны и революции и наконец — чужбина с ее одиночеством, тоской по прошлому, постарением — и ожиданием такого же одинокого конца. <...> Почти во всех рассказах изложены судьбы русских людей-эмигрантов. <...> Некоторые из них уже носят иностранные фамилии, прочно устроились, обзавелись семьями. <...> И все же любовь к родной земле, как незажившая старая рана, прочно остается в сердцах этих людей и, конечно, у самого автора книги. <...> Пусть некоторые из эмигрантов ушли в быт и обогащение, пусть другие стали предателями — священная тень далекой, теперь перепаханной коммунистическим плугом русской земли по-прежнему витает над большинством невольных изгнанников. <...> Она озарена светом веры в Бога, любовью к России и ее людям, познавшим трагедию, личную и народную. <...> В рассказах его — ни одного лишнего слова, описания людей, жизненных эпизодов и обстановки, несмотря на краткость, ясны и красочны. <...> Вся книга пронизана подлинным гуманизмом, окрашена тихой и кроткой печалью человека, много пережившего, наблюдавшего и размышлявшего <...>