мозаика – «Мы не на земле живем – на мешке с костями» В. АСТАФЬЕВ <...> «МЫ НЕ НА ЗЕМЛЕ ЖИВЕМ – НА МЕШКЕ С КОСТЯМИ»1 «А Енисей, не спящий даже ночью, крутолобый бык на той стороне, пилка еловых вершин над дальним перевалом, молчаливое село за моей спиной, кузнечик, из последних сил работающий наперекор осени в крапиве, вроде бы один во всем мире, трава, как бы отлитая из металла, – это и была моя родина, близкая и тревожная». <...> У порога их жизни всегда будут стоять, как стояли на пороге нашей жизни, авантюристы, подобные фашистам и коммунистам, готовые запутать их, заморочить им голову и повести за собой стадом на бойню за светлое будущее и за «жизненное пространство». <...> Делят астафьевские книги и его самого на разные периоды. <...> И это очень логично и правильно – говорить своему народу в глаза о его рабстве. <...> Тем более требовать от человека, прошедшего детдом, войну, послевоенный голод, израненного, похоронившего детей и друзей. <...> Всегда хотелось говорить с Астафьевым о прозе и поэзии, о музыке и чудесах этой жизни, о горах, Енисее, Сыме, тайге («Что же самое хорошее было в моей жизни? <...> поместил в «Новой» фрагменты своих бесед с ним, своих о нем воспоминаний. <...> »). А под диктофон, для газеты, спрашивал в основном о жизни такой, какая она в России есть. <...> Время все то же: и сейчас остро не хватает авторитетных для нации прямых и нелживых высказываний, точных диагнозов. <...> Напечатано было далеко не все, что предлагал, – газеты не резиновые; какие-то мысли и воспоминания пришлось резать. <...> Сейчас, чтобы прослушать те пленки и найти ранее не опубликованные эпизоды бесед, пришлось искать магнитофон под кассеты из 90-х. <...> Вплоть до 14-го года все дела шли ничего, только вот уже незаметно пулемет создали – правда, изобретатель долго его продать не мог; за спиной что-то делалось, в третьем году и в пятом уже начинали мутить мир и расслаивать. <...> В атаке солдат мог быть 15–20 минут, в наступлении – несколько дней. <...> Меня три раза ранило, каждый раз где-то на исходе <...>