ВЕРА ФИГНЕР
ЗАПЕЧАТЛЕННЫЙ ТРУД
ВОСПОМИНАНИЯ В ДВУХ ТОМАХ
ТОМ ВТОРОЙ
КОГДА ЧАСЫ ЖИЗНИ ОСТАНОВИЛИСЬ
Издательство социально-экономической литературы, "Мысль" Москва 1964
OCR Ю.Н. <...> Глава первая
ДЕНЬ ПЕРВЫЙ
Утром 12 октября 1884 года в камере Петропавловской крепости было сумеречно, почти темно,
когда в нее ворвался "присяжный", как называют отставных солдат, исполняющих наряду с жандармами
внутреннюю службу в крепости. <...> Как только меня привезли в крепость, прежде чем запереть дверь
камеры, в которую я вступала как новичок, он сердито буркнул: "Здесь петь не полагается! <...>
Не в Шлиссельбург ли? <...> В Петропавловской крепости я прочла в книге, что там для народовольцев
выстроена тюрьма на 40 человек, и на суде один из товарищей прокричал: "Всех нас -- в Шлиссельбург! <...> Сомнения не было -- то был Шлиссельбург 4. <...> Два этажа тюремного здания не разделены ничем, кроме сетки и узкого бордюра, который в виде
балкона проходит вдоль ряда камер верхнего этажа. <...> Благодаря такому устройству вся внутренность
тюрьмы, все сорок железных дверей камер видны сразу. <...>
Веревочная сетка в середине пересекается узким мостиком, который упирается в камеру No 26. <...> По шлиссельбургскому "мосту вздохов" я проходила ежедневно много-много лет: меня заперли в
No 26. <...> Тихо-тихо, как в могиле, и вдруг легкий шорох у
двери -- это {10} заглянул жандарм в стеклышко двери и прикрыл его задвижкой. <...> Часов не было, но была смена наружного караула: тяжелыми, мерными шагами он огибал
тюремное здание и направлялся к высокой стене, на которой стояли часовые. <...> И вся внутренность тюрьмы походила на склеп. <...> В Шлиссельбург привозили не для того, чтоб жить. <...> В первые же годы умерли Малавский, Буцевич, Немоловский, Тиханович, Кобылянский, Арончик,
Геллис, Исаев, Игнатий Иванов, Буцинский, Долгушин, Златопольский, Богданович, Варынский; за
протест <...>
Запечатленный_труд._Том_2.pdf
ВЕРА ФИГНЕР
ЗАПЕЧАТЛЕННЫЙ ТРУД
ВОСПОМИНАНИЯ В ДВУХ ТОМАХ
ТОМВТОРОЙ
КОГДА ЧАСЫ ЖИЗНИ ОСТАНОВИЛИСЬ
Издательство социально-экономической литературы, "Мысль" Москва 1964
OCR Ю.Н.Ш. yu_shard@newmail.ru В фигурные скобки {} здесь помещены номера страниц
(окончания) издания-оригинала.
Оригинал здесь: "Народная Воля".
Глава первая
ДЕНЬ ПЕРВЫЙ
Утром 12 октября 1884 года в камере Петропавловской крепости было сумеречно, почти темно,
когда в нее ворвался "присяжный", как называют отставных солдат, исполняющих наряду с жандармами
внутреннюю службу в крепости. Это был самый злой стражник: седая крыса, которой надоели служба,
обязанности, ответственность и сами заключенные, которых он сторожил, как цепная собака, целые
десятки лет. Жизнь, должно быть, не баловала его, и теперь, старый, больной и ожесточенный, он срывал
на ком мог свои претензии на судьбу.
Я запомнила его с первого раза. Как только меня привезли в крепость, прежде чем запереть дверь
камеры, в которую я вступала как новичок, он сердито буркнул: "Здесь петь не полагается!" Я
остолбенела. Я и не думала петь. "Петь?! -- сказала я. -- Да кому же придет это в голову?!"
В самом деле, разве при вступлении в крепостные стены душа не была полна серьезных чувств и
важных мыслей? Петь, вступая в эти стены, -- разве это не было бы профанацией места, освященного
страданиями многих поколений?!
Теперь, 12 октября 1884 года, ворвавшись в камеру, когда я была еще в постели, он со злостью
поставил на пол пару громадных валенок, а на кровать бросил нагольный полушубок и сердито прошипел:
-- Вставайте! Скорее вставайте! Да теплее одевайтесь!
"Что такое? Что со мной будут делать?" -- думала я. С тех пор как меня арестовали, сию же минуту
я почувствовала, что уже не принадлежу себе. С тех пор я уже не спрашивала себя, что я буду делать, но
всегда -- что со мной будут делать. Ведь потерять свободу -- именно значит потерять право собственности
на свое тело. {3}
"Что со мной будут делать? Что?" -- размышляла я и быстро кончала туалет каторжанки. Он был
немногосложен: онучи и коты; старая, грязная, вся изъеденная молью юбка солдатского сукна;
пропитанный чьим-то потом арестантский халат и белый холщовый платок на голову. Мыла уже 10 дней
не было; гребенки, зубного порошка и щетки тоже осужденной не полагалось.
...И все время мысль: что "они" со мной сделают? Быть может, повезут казнить?.. Но ведь всего
три дня назад мне объявили о помиловании, и старый комендант торжественно провозгласил: "На каторгу
без срока".
Но у меня за два года полного одиночества в голове что-то путалось: реальное стушевывалось...
возможное и невозможное странно перемещались, и невозможное казалось как будто бы возможным...
Что же, быть может, и казнят? Или казнить будут не меня, а товарищей, а меня поставят рядом,
чтоб я видела и испытала. Почему же нет? Ведь было же так с Достоевским и другими!.. 1 Отчего бы не
повториться!..
Но почему же "присяжный" сказал: "Одевайтесь теплее!" Значит, повезут куда-то, повезут далеко,
и будет холодно. Но куда же, куда?!
На большую площадь, залитую народом и где стоит эшафот?.. Или в Сибирь? Посадят в сани
между двумя жандармами, и мы помчимся от Петербурга до рудников Кары, где находятся женщины,
осужденные раньше...2
...На дворе стояла осень, и еще накануне снега не было, но валенки и шуба рисовали непременно
Стр.1