Мир детской литературы Юрий Нечипоренко Писатель сродни клоуну Личный опыт работы «в поле» Детская литература дарит человеку первое художественное слово, несет первый вымысел: по золотой ее цепи является к нам пушкинский кот ученый, а за ним тянется целая вереница образов — лезет на солнце крокодил Чуковского, качается бычок, который запустила Агния Барто, горит Кошкин дом, подожженный Маршаком. <...> Детская литература входит в плоть и кровь человека — с младенческих лет она обладает голосом отца и матери, бабушки и дедушки. <...> Детский писатель формирует личность человека через его родных и близких — и потом отходит в сторону, становится незаметным, как Бог. <...> Потому фигура детского писателя — сокровенная, скрытая, мало кто помнит имена писателей. <...> Вот так незаметно происходит изгнание из рая детства, за мушкетерами и миледи являются Анжелика и поручик Лукаш — и грехопадение закрывает нам полеты на Луну с Незнайкой. <...> Первый раз — после прочтения как раз «Незнайки на Луне», когда он вышел отдельным изданием, году эдак в 1965-м. <...> Невмоготу было ждать продолжения, и однажды я окунул перо в чернила и вывел вверху листа клетчатой тетради название: «Незнайка на Марсе». <...> Первая фраза пошла легко: «Незнайка сел в звездолет и полетел на Марс». <...> Он прочел эту вещь, перезвонил, назначил встречу (дело было осенью или зимой 1987 года, Владимир Яковлевич работал тогда в журнале «Знамя») и сказал мне пару добрых слов — но публиковать отказался. <...> Мол, инфантильное сознание показано в повести методами инфантильного 236 Юрий Нечипоренко. <...> Писатель сродни клоуну сознания, а это не работает… Я вышел из редакции, которая тогда располагалась в особняке на Тверском бульваре, с вскипевшими мозгами: кипело мое инфантильное сознание — другого, верно, у меня не было. <...> Стать детским писателем — такая мысль не пришла тогда мне в голову. <...> Однако эта повесть о детстве, которая мне мнилась авангардной и взрослой, стала открывать двери — и вовсе <...>