Но, как ни парадоксально, именно рассказ с самым трагичным и беспросветным сюжетом — «Красивая жизнь Лерыча», — оказывается наиболее полнокровным и жизнеутверждающим произведением в книге. <...> Тотальная катастрофа, заставляющая нас вновь влюКнижный развал биться в жизнь. <...> Что-то похожее я ощущал, прочитав «Пролетая над гнездом кукушки» Кена Кизи или посмотрев «Храброе сердце» Мела Гибсона. <...> Так бывает, когда автору удается подвести нас к краю и сказать нечто важное не только о смерти, но и об искренних очищающих душу проявлениях настоящей жизни. <...> Елена Сафронова Кто летает против правил Какой пугающей может быть поэзия! — думаешь иногда, читая стихи Галины Нерпиной. <...> Нерпина «ошарашивает» с первой же страницы своей новой книги читателя, даже «предупрежденного» заглавными словами — «Свет и тьма» — о том, что в этой книге не все будет солнечно и весело. <...> Ожидаемый ассоциативный ряд: лето, цветущая полянка, царство насекомых, добродушное гудение пчел — земной рай. <...> Галина Нерпина — тот единственный поэт, что сделал сноску к заголовку стихотворения: «Зараженные ульи сжигают. <...> Но некоторые пчелы возвращаются в свой больной дом и погибают вместе с ним». <...> Жестокая правда о существовании «пчел-камикадзе» трансформируется в не менее жестокое стихотворение: Галина Нерпина. <...> Вобрав весь свет и тень добра и зла, взлетает безутешная пчела, из вечных странствий возвращаясь в улей… Густым янтарным смыслом налита, грабительница летнего куста летит жужжащей, полной яда пулей. <...> Увидеть опечатанный и жуткий, свой разор¸нный, свой сожж¸нный дом… попасть туда — и умереть потом, застыть во времени, в прозрачном промежутке. <...> И неожиданный эпитет в адрес пчелы — «грабительница», и сочетание «надрывных» прилагательных, и картинка осознанного самоубийства насекомого, которое люди не привыкли воспринимать иначе чем «козявкой», — все эти детали напрочь исключают из стихотворения идилличность, сентиментальность, слащавость <...>