ДОН-AMИНАДО
Король и принц
(Уроки истории)
В. В. Маяковский: pro et contra / Сост., вступ. статья, коммент. В. Н. Дядичева. -- СПб.: РХГА,
2006. (Русский Путь).
OCR Бычков М. Н.
Слушайте, как это случилось! Ибо случилось вот что:
В половине февраля 1918 года, в семь часов вечера, в городе Москве, на Лубянском проезде, в
Политехническом музее произошло событие, настоящий смысл которого оценят только грядущие
летописцы и историки.
Чуткая русская молодежь в невиданном дотоле количестве собралась в этот вечер для того,
чтобы...
Нет, нет, не так!
Она собралась, эта чуткая молодежь, не для того, чтобы избрать военачальника добровольческих
батальонов, предназначенных отразить нашествие врага!
И не для того, чтобы сформировать самые батальоны.
И не для того даже, чтобы вынести резкую резолюцию, запрещающую врагу приближаться к
вратам города.
И не для того, чтобы соорудить самые врата.
Нет, нет и трижды нет!..
В тот самый час, когда его королевское высочество принц Леопольд Баварский вел свои железные
армии по снежным русским полям, в тот самый миг, когда черные крылья прусского орла уже
отбрасывали свою зловещую тень над обреченной страной, когда тяжелая медь вражьих труб рокотала
над тихими садами, -- русские юноши и девушки собрались на изысканный праздник, на великолепный
турнир, на всероссийское состязание... поэтов!..
Весело, весело, весело!..
Гениальный Давид Бурлюк, прямой потомок Ружье-де-Лиль, с уверенностью опытного
дрессировщика взошел на эстраду, презрительно поджав губы и поглядев на публику в серебряный
лорнет, прокричал "стихи" о беременных мужчинах...
Ни более и не менее.
Не успели смолкнуть аплодисменты, как пред очами восторженных юношей и девушек предстал г.
Маяковский.
С добросовестностью неуклюжего семинариста он прочитал "Облако в штанах" к немалому
удовольствию собравшихся.
Голос у Маяковского богатырский, но в жаркой аудитории он несколько терялся и звучал гораздо
хуже, чем три с лишним года назад на патриотическом митинге, митинге, когда, взобравшись на
многострадального Скобелева, этот неукротимый энтузиаст призывал "стереть вражью кровь на русских
саблях шелковым бельем берлинских кокоток..."
Ни более и не менее.
Продефилировал на эстраде еще добрый десяток трубадуров и миннезингеров, поэтов и поэтесс,
всяческого звания и вероисповедания.
Читали они и о любви, и о Вечности, и о смерти, и о недрах земных, и о вершинах горних.
Юноши и девушки аплодировали, но чувствовалось, что это не то, что некто, отмеченный Роком,
еще только грядет во полунощи!..
И он пришел.
Зал дрогнул, заволновался и зашумел, как море в час прибоя.
-- "Я гений, Игорь Северянин!.." -- и настоящая буря восторгов прокатилась под старыми сводами.
-- Это он, он, он!.. Он -- наш король, а мы его подданные!.. Единственный!.. Державнейший!..
Преславный!.. Премудрый!..
И тысячи рук, незанятых никаким оружием, ни огнестрельным, ни холодным, потянулись к
античным урнам, чтобы опустить в них четырехугольные знаки смиренного верноподданничества и через
Стр.1