Даль В.И.
Денщик
(Физиологический очерк)
Печатается по изданию: Даль В.И. Избранные произведения. -М.: Правда, 1983.
Отсканировано и выверено: Моя библиотека.
Говорят, в каждом человеке есть сходство е тем или другим животным - по наружности, по
приемам, собственно по лицу или даже по свойствам и качествам. Единственный в своем роде Гранвиль
неподражаемо умел схватывать сходство и отношения эти и переносить их карандашом на бумагу. Если
бы у меня многотрудное уменье или искусство не отставало от вольного в разгуле и дешевого
воображения, то я бы, кажется, мастерски нарисовал денщика Якова Торцеголового в виде небывалого,
невиданного чудовища, составленного из пяти животных: одного недостаточно, потому что достоинства
Якова слишком разнообразны. Верблюд, сутулый, неповоротливый, молчаливый, - а подчас несносно
крикливый - и притом безответный работник до последнего издыхания; волк, с неуклюжею, но иногда
смешною хитростью и жадностью своею, дерзкий и неутомимый во время голода; пес, полазчивый,
верный, который лает на все, что только увидит вне конуры своей; хомяк, домовитый хозяин, с запасными
сумками за скулами, который полагает, по-видимому, будто весь мир создан для того только, чтобы было
откуда таскать запас и припас в свою норку, и, наконец, бобр-строитель, который на все мастер, все
умеет сделать, что нужно в доме, и хоть из грязи, да слепит хатку и живет по-своему хорошо. Вот эти пять
животных - вот какой сложный зверь вышел бы у меня из Якова Торцеголового; а чей хвост, чья голова,
чьи руки и ноги у него - разбирайте сами!
Он попал в денщики по малому росту и сутулости,, был сверх того левша, любил на ходу глядеть в
землю, махать руками, переваливаться и распускать около себя одежду повольнее. Из карманов шаровар
его и казачьего кафтанчика всегда почти висели концы ниток и бечевок, а на дне кармана лежали пробки,
мелок, рожок или тавлинка, горсть гороха и другие подручные принадлежности; а когда полк стоял в
южной России, то во всех карманах у Якова, не исключая и жилеточных, были рассыпаны для обиходного
лакомства арбузные семечки.
Иногда какое-нибудь стеклышко, отбитая от чашки ручка, обломок сургуча или найденная гденибудь
петелька, гвоздь, крючок, попав в карман Якова, держались там очень долго, по нескольку месяцев
шарит, бывало, по карманам за чем-нибудь, попадется в руки мелок, пробка или гвоздь - он поглядит на
него, иногда еще попробует на зуб, не серебро ли, и положит опять на место. Перебирая от нечего делать
редкости эти, Яков припоминал, где и как они найдены или дозапись ему, по какому случаю попали в
карман, и тешился таким образом живыми воспоминаниями своих похождений. В этом скопидомстве вы,
конечно, узнаете хомяка.
Как тесного, так и короткого платья Яков не мог терпеть и говаривал, что он был этим испуган в
малолетстве. Когда барин хотел было ему однажды сшить из старого мундира куртку, то Яков разревелся
как верблюд, уверяя в отчаянии, что после этого нельзя больше жить на свете. Он любил, чтобы все около
него было и просторно и прикрыто, и потому предпочитал всякой иной одежде темно-зеленый казакин со
сборками; но только не в обтяжку. Один из карманов или лацкан этого облачения были обыкновенно
надорваны, обшлага с исподу вытерты на нет, до самой кисти, на лацкане же, на ребро в шов, затыкались
торчмя про всякий случай булавки, а сбоку претолстая игла, укутанная ниткой в виде цифры восемь.
Жилетка обыкновенно пользовалась преимуществом красной выпушки; фуражка с козырьком - обносок
барина - и сапоги своей работы довершали наряд.
На сапоги свои Яков любил иногда глядеть безотчетно и засматривался на них по целым часам,
особенно когда они были недавно вычинены им и вымазаны салом. Тогда Яков охорашивался, сидя гденибудь
в углу, повертывал перед собою ногу и старался заглянуть под подошву, чтобы полюбоваться
новыми подметками. Он мурлыкал в такое время про себя:
"Растоскуйся ты, моя голубушка!" или насвистывал сквозь зубы другую заунывную песню.
Яков служивал на веку своем у всяких господ, как уверял он, и служил верой и правдой. Первый
барин его был немножко беспокойного нрава, любил повеселиться - но был очень скучен навеселе и
Стр.1