Гумилев С Гумилевым я познакомился в первых числах января 1909 года в Петербурге, на выставке «Салон» . <...> Н. С. ГУМИЛЕВ 133 На вернисаже «Салона» судьба свела меня и с другим царскоселом, Николаем Степановичем Гумилевым. <...> Кто-то из писателей отрекомендовал его как автора «Романтических цветов». <...> Портил его и недостаток речи: Николай Степанович плохо произносил некоторые буквы, как-то особенно заметно шепелявил, вместо «вчера» выходило у него «вцерла». <...> К «Балладе» из «Романтических цветов» я еще вернусь, ее четырехстопные анапесты удивительно перекликаются с тем, что было написано Гумилевым в самом конце жизни. <...> . Гумилев бывал у него часто, помнил наизусть строфы из «трилистников» «Кипарисового ларца», с особой почтительностью отзывался о всеискушенности немолодого уже, но любившего юношески пламенно новую поэзию лирика-эллиниста Анненского, и предложил повезти меня к нему в Царское Село. <...> Мое знакомство с Анненским, необыкновенное его обаяние и сочувствие моим журнальным замыслам (в связи с обещанной М. К. Ушковым помощью) решили вопрос об издании «Аполлона». <...> Особенно протестовал Вячеслав Иванов, авторитет для аполлоновцев непререкаемый. <...> «Ведь он глуп, — говорил Вячеслав Иванов, — да и плохо образован, даже университета окончить не мог, языков не знает, мало начитан» . <...> Тем не менее я Гумилеву верил; что-то в нем меня убеждало, и я отстаивал его во всех случаях, даже тогда, когда сам он, всё решительнее возглашая акмеизм против символизма, захотел ничем неограниченной самостоятельности, завел «Цех поэтов» и стал выпускать тонкими тетрадями свой собственный журнальчик «Гиперборей»**). <...> . . Вот почему мне кажется неверным сложившееся мнение о его поэзии, да и о *) С годами Вячеслав Иванов изменил свое мнение. <...> А если всё-таки он не поймет, Мою прекрасную не примет веру И будет жаловаться в свой черед На мировую скорбь, на боль — к барьеру! <...> «Его стихи бедны эмоциональным и музыкальным содержанием, он редко говорит <...>