Государственная Дума накануне и в о время войны — „Грани"! <...> Ибо люди, писавшие о страшных днях народного позора и несчастья, в большинстве случаев принимали сами то или иное участие в происходившем, видели лишь одну сторону медали, переживали события в субъективном освещении, поглощенные страстью политической борьбы, в которой на карту были поставлены порою не только их доброе имя, но и головы. <...> Тротуары были полны народу, который стремился по направлению к Казанскому собору или к городской Думе. <...> С каждым моментом количество публики на Невском увеличивалась, из всех боковых улиц вливались непрерывной струен все новые и новые вереницы людей. <...> Теперь, встретив меня, он взволнованно стал рассказывать, что на Казанской площади и у городской Думы громадные толпы народа, настроенного крайне революционно, полицейских властей нигде не видно, улица в руках толпы. <...> 19 Попрощавшись я направился к Казанской площади, туда, где, по словам графа, — „начинается революция". <...> Между этим стражем порядка и толпой, протестующей против этого порядка, была уже установлена моральная связь, первый признак братания вооруженной силы с бунтующим народом. <...> Он посоветовал мне идти боковыми улицами до Фонтанки, вдоль реки пересечь Невский и следовать далее по боковым улицам, т. к. на Невском меня будут поминутно останавливать, причем легко попасть в передрягу. <...> Там революционная пропаганда делала громадные успехи, движение, до сих пор скрывавшееся в тени, вышло на улицу, проявлялось в открытом возмущении против власти, против ее распоряжений. <...> Но хуже всего было то, что оба министра, видимо, начали сомневаться в надежности той воинской силы, которую правительство имело в столице. <...> Это было самым верным средством разложить эти части, лишить власть возможности опереться в случае нужды на воинские силы. <...> В сущности в минуту начавшегося революционного выступления низов власти в столице фактически не существовало, не было управляющего <...>