№ 22 ГРАН И стят н а диванах под приглушенны й звон гитары, мечтают и жду т будущую светлую ясиэнь, тем более прекрасные в своём упорстве, что может быт ь никогда не дождутся, засыпанные снегами. <...> Где-то в отдалении на страже следит з а ним и советская казенщина, ка к огромная снежная немилосердная зима, она окружил а этот провинциальный город, и Чехо в помотает им перенести эту зиму . <...> . Я бы хотел, чтобы мои стихи звучал и голосом Сони, утешающей дядю Ваню, покинутого всеми, среди разбитого дома . <...> . Н о зато как иногда может быть неприятно лиц о русского человека, когда он с презрением произносит: «достоев шина, чеховщина». <...> Ка к можно так отказаться от лучшег о в самом себе, так надругаться над собственной душой . <...> . Русские провинциальные интеллигенты, чеховские доктора мучителя , вероятно, «был и именно сердцем России, лучшим и её детьми, вырази - телями её совести, гххчооам «девушки, певшей в церковном хоре» (Блок). <...> Вначале па - рижан немного коробит, что мы, будучи в гостях у них, говорим в кафе и метро так громко на непонятном дл я ни х языке, а они любопытны и им тоже интересно послушать и даже вмешаться в разговор. <...> М ы не так сверх-вежливы, ка к китайские студенты в Латинском квартале, которые порой хотя и плохо, н о иначе ка к по-оррамцуэски вн е дома между собой не разговаривают. <...> Н о французы всё ж е и «вопреки всему» нас одобряют, потому что в ни х еще жив ы древние идеалы, весёлые и углубленные: стоическая античная нищета, признак жи - вы х ду ш и культур . <...> в «Жизн и Чехова» напоминает, ка к он учи л писателей заканчивать свои произведения: ОСорошо, когда книг а ил и рассказ заканчиваются на самой минорной ноте, н а будто случайно подобравшихся словах, но таких, которые восстановя т в душе читателя всё предшествующее. <...> И еще: «Катерина Мансорильд, к которой всегда возвращаешься, когда говоришь о Чехове, потому что она его духовная наследница, считала, что пи - сатель <...>