Христос и мастер О посмертном романе М. Булгакова <...> МИХАИЛ БУЛГАКОВ Он умер в 1940 году, когда Русь, опаленная ежовщиной, окровавленная и придавленная сапогом, жила в предчувствии величайшей войны. <...> Потому я равнодушно взглянул на последнюю страницу «Известий», где кратко сообщалось о смерти Михаила Булгакова. <...> Имя Михаила Афанасьевича Булгакова было в 1940 году уже забыто многими, — оно целиком принадлежит двадцатым годам. <...> Ограничусь кратким упоминанием о Бабановой, тогда еще не сыгравшей своей инфантильной Джульетты, но уже создавшей образ мальчика Гоги в пьесе Файко «Человек с портфелем». <...> У меня сейчас плохо со здоровьем — и это прежде всего отражается на памяти — забываю многое: фамилии, имена любимых писателей — скоро, быть может, забуду почти все, что знаю, но не думаю, чтобы я когда-нибудь мог забыть мальчика Гогу (в исполнении Бабановой), — хрупкого, нежного мальчика, попавшего в революционный водоворот, мать которого отравилась, не вынеся трудностей революционного времени, а отец — застрелился, запутавшись в политическом лабиринте. <...> Но и Художественный театр — весь от Чехова. <...> Таким образом, Художественный театр — это театр Чехова — Ибсена — Горького — Булгакова. <...> Михаил Афанасьевич Булгаков — достойный завершитель чеховской линии в русской драматургии: он и преемник и продолжатель Чехова. <...> Вспоминаю семью Турбиных — Алексей (Хмелев), Николка (Комиссаров), Елена (Соколова, играла также и Тарасова, но я видел безвременно умершую Соколову). <...> Мы вышли из квартиры Турбиных — мы в Киевском дворце, в резиденции главы «самостийной Украины», гетмана Скоропадского. <...> Булгаков как подлинный художник установил объективно беспомощность русской интеллигенции в грозовую эпоху, неотвратимость победы большевизма (ибо большевизм не случайность, а определенный фазис в исторической диалектике). <...> НЕ ТОЛЬКО «ДНИ ТУРБИНЫХ» Тогда, в двадцатые годы, мало кто подозревал, что М. А. Булгаков не только драматург, но и <...>