КУЛЬТУР А Геннадий Россош О вере и неверии* Экскурс в "параллельные миры" Лескова, Достоевского, Пушкина — по поводу одного богоборческого выплеска "Играет игрушкой, которая есть Бог! <...> В одном из юношеских писем к брату Достоевский с трепетом душевным упоминает "человека, который не знает что делать ему, играет игрушкой, которая есть Бог! <...> Его игровой заряд пробил себе выход в совершенно иную сферу: Достоевский стал строить умозрительную выигрышную систему духовной жизни человека и общества и сделал свою самую высокую ставку — на Веру, Царя и Отечество, в бурном азарте отеля за движением * Окончание. <...> Здесь все та же, почти болезненная тревога за сына, а "второе зрение" — возможно, Достоевский и верил в него, но чтобы оно стало фактом, это, к счастью, не подтвердилось: с маленьким Федей, как мы знаем, ничего худого не произошло. <...> Короче говоря, Достоевский не был, по-видимому, столь восприимчив к иррациональному, как сам того хотел и как 198 О ВЕРЕ И НЕВЕРИИ это изображают отдельные его критики или почитатели. <...> Хороший знакомый Федора Михайловича, из молодых, Всеволод Соловьев (брат Владимира Соловьева), рассказывает: когда речь заходила о будущих судьбах человечества и России, Достоевский говорил "с таким горячим убеждением, так вдохновенно и в то же время таким пророческим тоном", что и слушатели начинали "ошущать восторженный трепет". <...> Он повторял это не раз и не два, без тени сомнения, неизменно пророческим тоном — и что же? <...> Народ и глазом 199 ГРАНИ Ni 188 Г. РОССОШ не моргнет, обращая его корону, да и его самого, в пыль и прах. <...> Только в художественном поиске Федор Михайлович постиг откровения воистину пророческой силы. <...> Дитя неверия "Если мы не имеем авторитета в вере и во Христе, то во всем заблудимся". <...> После каторжных работ в Сибири он признавался (в письме из Омска к Н.Д. Фонвизиной): "Я. дитя неверия и сомнения. каких страшных мучений стоила и стоит мне теперь эта жажда верить, которая тем сильнее в душе моей, чем <...>