ЖИВАЯ СОВЕСТЬ Одиннадцатого июня 1964 года Анне Ахматовой исполнилось семьдесят пять лет. <...> Со смертью Пастернака она заняла место первого поэта России. <...> Еще до революции она оказалась в одном ряду с крупнейшими поэтами X X столетия. <...> Ахматовская поэзия, обладающая необычайной женственностью и насыщенная любовной лирикой, уже с первых шагов несет в себе грандиозную тему человеческой «неукротимой совести». <...> И только совесть с каждым днем страшней Беснуется: великой хочет дани. <...> Но если взаимоотношения с ней в первые годы творчества ограничивались интимным миром женской души, то уже с 1914 года поле это расширяятся: вихрь Первой мировой войны сносит «как груз отныне лишний» «тени песен и страстей», а памяти поэта Всевышний приказывает «стать страшной книгой грозовых вестей» («Памяти 19 июля 1914»). <...> Любовь к России, к своему народу входит в поэзию Ахматовой одновременно с осознанием данного ей свыше пророческого дара. <...> Уже в памятный 1917 год русской революции в ее творчестве ощущается тот особый вид гражданской поэзии, который на все последующие десятилетия сделает ее гражданином вечной России. <...> Из всей плеяды поэтов Серебряного века, не принявших большевистской революции, лишь двое — Ахматова и Волошин — из брали одну и ту же участь: остаться в России и разделить с народом весь надвигающийся ужас, муки и позор. <...> Соблазн эмиграции, которая в ту пору была символом безопасности, свободы и непричастности к преступлениям, был ими преодолен. <...> В 1917 году Ахматовой было написано знаменитое ее стихотворение «Мне голос был. <...> » «Равнодушно и спокойно» замкнув слух, Ахматова осталась в своем краю «глухом и грешном» и приготовилась принять на себя все удары судьбы. <...> Ею тогда уже овладело ощущение истинности избранного пути — «И знаем, что в оценке поздней Оправдан будет каждый час» (1922). <...> Может быть, потому, что этот путь был благословен Евангелием. <...> Вот какова была жизненная «программа» Ахматовой в те годы: Земной отрадой сердца <...>