32 ГРАНИ вается Китти: — слава Богу, если такой дикарь знает кое-как один иностранный язык! <...> Хорошенький чертенок носится, победоносно^размахивая своей густой и длинной косой, по трапам и мостикам, продолжая — в пику сестре — все более и более бесцеремонные замечания. <...> — Он? — с великолепным апломбом отзыбывало, продолжаю — по-немецки — свою Л)оль гида, давая все желаемые технические объяснения. <...> Наконец, вынырнув из «недр», оказываемся снова на залитой мягким октябрьским солнцем палубе и направляемся к трапу, где нас уже поджидает семейство. <...> Папаша несколько раз нерешительно лезет в карман, побрякивая • мелочью. <...> Но затем, смутно учуяв, что, пожалуй, «чаевые» здесь окажутся не совсем уместными, ограничивается всяческими изъяснениями благодар«Выдерживаю марку». <...> Как ни в чем не №1 ности, сопровождаемыми рукопожатиями, остающимися в памяти до самого вечераС' Когда «иностранцы» самым корректным образом прикладываются к ручке его супруги, на лице его можно прочесть: «Хорош бы я был, дав по кроне на-чай!! <...> Вспоминая самую безукоризненую ,,pronounciation", внушавшуюся мне когда-то тетушкой на классическом . <...> King's English", произношу, пожимая протянутую ручку: — Надеюсь, мисс Китти, что у вас не оста-вижу только широко раскрытые в ужасе глаза старшей сестры, превратившуюся в вопросительный знак добродушную физиономию папаши и исчезающую за его спиной пунцовую, полувиноватую, полусмеющуюся рожицу «чертенка». нется слишком плохого воспоминания о дне, проведенном в гостях у дикарей . <...> . Отозванный для встречи новых гостей, я ФИЛИПП БОРИСОВ ИЗ ЦИКЛА „ВЕТЕР СКИФИИ" Мы же речем: потеряли новолюбцы' существо Божие испадением от истинного Господа, Святаго и ЖИВОТВОРЯЩЕГО Духа. <...> По Дионисию: коли уж истины испали, тут и сущаго отверглися. ^^^ ^ протопопа Думаешь, сгорю в бесовском смраде. <...> Нет, не на торжественном параде, — Я уйду спасаться в темный лес. <...> Там, в лесу, убогая пещера, В той пещере — камень гробовой. <...> А под камнем — мертвый <...>