А. А. Бестужев
Знакомство мое с А. С. Грибоедовым
---------------------------------------------------------------------------А.
С. Грибоедов в воспоминаниях современников. Серия литературных мемуаров
Под общей редакцией: В. Э. Вацуро (редактор тома), Н. К. Гея, С. А.
Макашина, А. С. Мясникова, В. Н. Орлова
М., "Художественная литература", 1980
OCR Бычков М.Н. mailto:bmn@lib.ru
---------------------------------------------------------------------------Я
был предубежден против Александра Сергеевича. Рассказы об известной
дуэли, в которой он был секундантом, мне переданы были его противниками в
черном виде. Он уже несколько месяцев был в Петербурге, а я не думал с ним
сойтись, хотя имел к тому немало предлогов и много случаев. Уважая
Грибоедова как автора, я еще не уважал его как человека. "Это необыкновенное
существо, это гений!" - говорили мне некоторые из его приятелей. Я не верил.
Всякий энтузиазм в других порождал во мне холодность,
по весьма
естественному рассуждению: чем более человек находится вне себя, тем менее
он способен ценить или измерять вещи глазами рассудка; следственно, те,
которые внемлют ему, должны дополнять своим разумом пустоту и, не увлекаясь
чувствами, более не доверять, чем верить. Впрочем, это правило применил я
только к заглазным похвалам. Электрическая искра восторга потрясала нередко
и меня, но не иначе, как от прикосновения. Притом частые восторги иных
друзей моих нередко вспыхивали от таких предметов, которые вовсе того не
стоили - как Макбет привидениями, я был пресыщен их чудесами и феноменами.
Знаки восклицания в преувеличенных письмах о нем не убеждали меня более, чем
двоеточия и многоточия, словом, я хотел иметь свое мнение и без достаточной
причины не менять старого на новое. Между тем, однако ж, как я <ни> упирался
с ним встретиться, случай свел нас невзначай. Я сидел у больного приятеля
моего, гвардейского офицера Н. А. М<ухано>ва {1}, страстного любителя всего
изящного. Это было утром, в августе месяце 1824 года {2}. Вдруг дверь
распахнулась; вошел человек благородной наружности, среднего роста, в черном
фраке, с очками на глазах.
- Я зашел навестить вас, - сказал незнакомец, обращаясь к моему
приятелю. - Поправляетесь ли вы?
И в лице его видно было столько же искреннего участия, как в его
приемах умения жить в хорошем обществе, но без всякого жеманства, без всякой
формальности; можно сказать даже, что движения его были как-то странны и
отрывисты и со всем тем приличны как нельзя более. Оригинальность кладет
свою печать даже и на привычки подражания. - Это был Грибоедов.
Обрадованный хозяин поспешил познакомить нас. Оба имени прозвучали
весьма внятно, но мы приветствовали друг друга очень холодно, даже не подали
друг другу руки. Разговор завязался
обыкновенном - наконец он склонился на словесность. Передо мною лежал том
Байрона, и я сказал, что утешительно жить в нашем веке по крайней мере
потому, что он умеет ценить гениальные произведения Байрона.
- Даже оценять многое выше достоинства, - сказал Грибоедов.
- Я думаю, это обвинение не может касаться авторов, каковы Гете или
Байрон, - возразил я.
- Почему же нет? Может быть, и обоих. Разве поклонники первого не
превозносят до небес его каждую поэтическую шалость? Разве не придают
каждому его слову, наудачу брошенному, тысячу противоположных значений? С
Байроном поступают еще забавнее, потому что его читает весь модный свет.
Гете толкуют, как будто оп был непонятен; а Байроном восхищаются, не понимая
его в самом деле. Никто не смеет сказать, что он проник великого мыслителя,
и никто не хочет признаться, что он не понял благородного лорда.
- Этому виной, я думаю, различные способы их выражения. Гете облек
мысли чувствами, между тем как Байрон расцветил чувства мыслью. Не всякий
дерзнет хвалиться своим умом; но всякий рад сказать, что у него есть сердце,
и, замечая, что Гете терзает более его ум, а Байрон чувство, полагает, что
легче разгадать последнее, чем первый, хотя то и другое равно трудно.
- Для того чтобы заглянуть в лицо к ним, для доступа к высотам их не
помогут ни ползки, ни прыжки: тут надобны крылья... И крылья орла, -
прибавил Грибоедов. - Солнечные лучи играют и в блёстке, и в капле, но
только масса воды может отразить целое солнце, только высокая душа может
обнять полную мысль гения. Что касается, однако ж, до характеристики
по-французски о чем-то весьма
Стр.1