М. А. Бакунин
Государственность и анархия
Борьба двух партий в Интернациональном обществе рабочих
М. А. Бакунин. Философия. Социология. Политика.
М., "Правда", 1989
OCR Бычков М. Н.
ПРЕДИСЛОВИЕ
Интернациональное общество рабочих*, едва зародившееся тому назад девять лет, уже успело
достигнуть такого влияния на практическое развитие вопросов экономических, социальных и
политических в целой Европе, что ни один публицист и ни один государственный человек не могут
отныне отказать ему в самом серьезном и нередко тревожном внимании. Официальный, официозный и
вообще буржуазный мир, мир счастливых эксплуататоров чернорабочего труда смотрит на него с тем
внутренним трепетом, который ощущается при приближении еще неведомой и мало определенной, но
уже сильно грозящей опасности, как на чудовище, которое непременно поглотит весь общественный,
государственно-экономический строй, если только рядом энергических мер, приведенных в исполнение
одновременно во всех странах Европы, не будет положен конец его быстрым успехам.
Известно, что по окончании последней войны**, сломившей историческое преобладание
государственной Франции в Европе и заместившей его еще более ненавистным и гибельным
преобладанием государственного пангерманизма, мероприятия против Интернационала сделались
любимою темою междуправительственных переговоров. Явление чрезвычайно естественное. Государства,
по существу своему друг другу противные и до конца непримиримые, не могли и не могут найти другой
почвы для соединения, как только в дружном порабощении народных масс, составляющих общую основу
и цель их существования. Князь Бисмарк, разумеется, был и останется главным возбудителем и
двигателем этого нового Священного союза. Но не он первый выступил с своими предложениями на
сцену. Он предоставил сомнительную честь подобной инициативы униженному правительству только что
разгромленного им французского государства.
Министр иностранных дел псевдонародного правления, неизменный изменник республики, но
зато верный друг и защитник ордена иезуитов, верующий в Бога, но презирающий человечество и
презираемый, в свою очередь, всеми честными поборниками народного дела, пресловутый ритор Жюль
Фавр, уступающий разве только одному г. Гамбетта честь быть прототипом всех адвокатов, с радостью
принял на себя роль злостного клеветника и доносчика. Между членами так называемого правительства
"Национальной Защиты"* он, без сомнения, был один из тех, которые наиболее способствовали
обезоружению народной обороны и явно изменнической сдаче Парижа в руки надменного, дерзкого и
беспощадного победителя. Князь Бисмарк одурачил его и надругался над ним в виду целого света. И вот,
как бы возгордившись двойным позором, и своим собственным, и позором преданной, а может быть, и
проданной им Франции, побуждаемый в одно и то же время желанием угодить осрамившему его
великому канцлеру победоносной Германской империи, а также и глубокою ненавистью своею к
пролетариату вообще, а в особенности к парижскому рабочему миру, г. Жюль Фавр выступил с
формальным доносом против Интернационала, члены которого, стоя во Франции во главе рабочих масс,
пытались возбудить восстание всенародное и против немецких завоевателей, и против домашних
эксплуататоров, правителей и предателей. Преступление ужасное, за которое Франция официальная или
буржуазная должна была наказать с примерною строгостью Францию народную!
Таким образом случилось, что первым словом, произнесенным французским государством на
другой день страшного и постыдного поражения, было слово гнуснейшей реакции.
Кто не читал достопамятного циркуляра Жюля Фавра**, в котором грубая ложь и еще грубейшее
невежество уступают лишь бессильной и яростной злости республиканца-ренегата? Это отчаянный вопль
не одного человека, а целой буржуазной цивилизации, истощившей все на свете и осужденной на смерть
своим окончательным изнеможением. Чувствуя приближение неминуемого конца, она с злобным
Стр.1